В этот же день преданный Богу герцог заявил жене, что он прикажет вырвать дочерям передние зубы, как только им исполнится 14 лет, чтобы им не грозила опасность стать предметом плотского сладострастия…
Герцогиня была в отчаянии, покинула семейный очаг и сбежала во дворец Суассон к своей сестре Олимпии. Добрый Кольбер сделал все, чтобы воссоединить семью, но это были напрасные усилия, поскольку герцогиня не хотела изменять свое новое положение, тем более что дорогой ей шевалье де Роан, никогда ее не забывавший, стал более частым гостем во дворце Суассон. Она оставалась твердой: герцог должен вернуть ее драгоценности, оставить ее в покое и прежде всего торжественно обещать положить конец бессмысленным поездкам, о которых она больше не могла слышать.
Герцог ответил отказом и заявил, что мадам Мазарини может или вернуться во дворец Конти или отправляться в монастырь!
Без колебаний герцогиня предпочла монастырь, поскольку она знала, кто такой принц де Конти.
Как и Мазарини, он принадлежал к секте «Святое таинство причастия», а что касается ханжества, то он был еще хуже, чем его коллега.
В мае 1667 года она переехала в монастырь де Шель, аббатиса которого была теткой Армана, что не помешало племяннику во весь голос заявить, что правила ордена выполняются там недостаточно строго. Вмешалась секта «Святого таинства причастия» и добилась от короля распоряжения. И однажды утром бедная Гортензия увидела прибывших солдат, которые эскортировали аббатису монастыря «Фий де Сен-Мари», мадам де Тусси, которая была известна своей строгостью. И без соблюдения каких-либо формальностей, герцогиня Мазарини была увезена, как обычная уличная девка.
Однако в монастыре де Сен-Мари по воле Бога, если не дьявола, был достигнут определенный компромисс, благодаря юной семнадцатилетней маркизе де Курсель, Сидонии де Ленонкур, обладавшей большой смелостью духа, очень остроумной и расположенной к разного рода выходкам.
Мадам де Курсель оказалась в монастыре из-за мести маркиза де Лувуа, которому она предпочла маркиза де Виллеруа, на ее взгляд, более соблазнительного, чем министр.
Объединенные общим несчастьем, обе женщины были неразлучны и делали жизнь монастыря невыносимой. В сосуды со святой водой, стоявшие в темных часовнях, коварно добавлялись чернила. Благочестивые монахини проводили бессонные ночи, поскольку обе дамы стучали в стены и издавали ужасные вопли.
Иногда они ублажали себя тем, что проделывали дырки в потолке и обливали постели монахинь водой.
Последние, наконец, сдались, и обе подруги с триумфом вернулись в аббатство де Шель, где жизнь была более приятной, но это было против воли герцога Мазарини.