Молодой человек допил первый стакан и снова потянулся за бутылкой. Как жаль, что эта холодная красавица Джудит пошла не в тетку! Или уж, на худой конец, была бы такой же дурой, как мать, – все равно лучше, чем эта высокомерная гордыня! Какое она имела право делать ему замечания, называть его подруг распутницами?! Алекс нахмурился. Конечно, было бы смешно говорить о том, что эта девушка некрасива… И все-таки Алекс так и не мог понять, что же заставило ее согласиться на предложение отца. Если уж ей так нужны свобода и богатство, то почему она не выбрала какого-нибудь состоятельного старика, который через пару лет отправился бы в могилу, сделав ее единственной обладательницей громкого титула и состояния?
Медленно потягивая бренди, Алекс стал вспоминать эту злосчастную беседу в розовом саду. Допив последний глоток, он с размаху поставил стакан на стол: право, эта девчонка не стоила того, чтобы из-за нее расстраиваться! Ей нужен «бесстрастный» брак? Что ж, он согласен и на это! К тому же он всегда отдавал предпочтение темноволосым девушкам с живыми, веселыми глазами, которые не строили из себя невесть что. Бледные белокурые красавицы никогда не пробуждали в нем страстного желания… Тут Алекс вздрогнул: он готов был отдать голову на отсечение, что «бесстрастная и холодная» Джудит трепетала в его объятиях. «Впрочем, – подумал Алекс, мгновение спустя, – какая из них не трепетала в ответ на мое прикосновение…»
Алекс с тоской обвел взглядом стены казармы: как ненавидел он это место! Условия жизни были здесь намного тяжелее, чем в университете: строжайшая дисциплина, беспощадные наказания за малейшие нарушения… Молодой человек прекрасно понимал, что главная задача старших офицеров – выбить из него сам дух сопротивления и независимости… Куда бы ни шел Алекс—в офицерскую столовую, в спальню, на плац, он постоянно ощущал на себе недреманное око полковника Роулингса-Тернера, добросовестно исполнявшего обещание, данное своему старому другу, – перевоспитывать его непослушного сына. Каждое его движение было под контролем. Алекса обучали дисциплине, заставляли выполнять приказы, не рассуждая; по всей видимости, только таким образом сэр Четсворт надеялся «сделать из своего сына человека».
Сэр Четсворт сократил ежемесячное пособие до минимума, полковник Роулингс-Тернер строго следил за тем, чтобы Алекс не вздумал ни у кого занять в долг, – так что молодому человеку приходилось вести почти что монашескую жизнь; этот вынужденный аскетизм стал даже предметом насмешек со стороны остальных младших офицеров. Алекс вообще держался особняком: ему не доставляло ни малейшего удовольствия целыми часами болтать о чести полка, священном долге подданного британской короны и о славных воинских традициях…