Мягкие пряди пепельных волос, правильные черты лица, классическая красота—вот такой он увидел ее. Светлые волосы, убранные наверх, в прическу, делающую ее еще более высокой; изящная и стройная фигура; голубые глаза, ясные и светлые, во взгляде которых не было и капли той волнующей глубины, которая была в его глазах – все говорило о ее холодности. Он считал ее неприступной и равнодушной. И ничто не могло убедить его в обратном.
Как только она увидела его, она забыла о своем решении отказаться от его предложения. Непреодолимое физическое влечение властной и безжалостной рукой смело, как ненужный хлам, все доводы рассудка, так, что она почувствовала себя такой безоружной перед этим чувством, какой никогда раньше не могла себя представить. Она лгала и скрывала свои истинные чувства, потому что боялась его насмешек над ними. А он, оказывается, смеялся над ее неприступностью и бесстрастностью – сейчас она понимала это!
Как изменился Алекс за последние годы! Она хорошо помнила его подростком: он был таким тихим, таким вежливым… И вдруг – такая разительная перемена… вместо воспитанного мальчика – распутник и гуляка, герой скандальных историй, исключенный из университета за несколько месяцев до получения диплома… Джудит вдруг поймала себя на мысли, что ни разу не задумывалась о том, что послужило причиной такой перемены. Тетушка Пэн поведала ей, что сэр Четсворт поставил сыну ультиматум: он поступает на военную службу и женится на нелюбимой девушке. Алекс был озлоблен. Он ненавидел ее, он ненавидел военную службу. По правде говоря, он ненавидел все на свете и боролся со всем на свете, кроме своего отца. А она даже не попыталась понять, в чем причина этой покорности.
Вместо того чтобы прийти Алексу на помощь, она сосредоточила все силы на борьбе со своими, такими естественными чувствами, боясь, что они заведут ее слишком далеко. Она хотела Алекса, хотела, чтобы произошло чудо и он тоже захотел ее, но ей и в голову не приходило, что сначала нужно попытаться понять, кем стал этот вчерашний мальчик. Джудит поняла, что то ее чувство нельзя было назвать любовью. Любовью было то, что она ощущала теперь, – та душевная боль, которую она испытывала, вспоминая этого несчастного человека, все поведение которого было проявлением отчаяния и полного одиночества. Под стук колес она вспоминала его гневный взгляд и слова, полные горечи. Такие, как Алекс, не просят о помощи. Они борются в одиночку, если только друг сам не придет на помощь.
По возвращении в Лондон Джудит погрузилась в лихорадочную деятельность. Сначала она решила нанести визит сэру Четсворту. Когда будущая невестка появилась на пороге его дома, старый аристократ был настолько удивлен, что даже не попытался скрыть свое замешательство: действительно, этот визит мог показаться в высшей степени странным – Джудит пришла в общем-то без всякой причины, исключительно для того, чтобы поговорить об Алексе. Сэр Четсворт не имел возможности уделить девушке достаточное количество времени – он спешил на очередное заседание парламента. К тому же разговоры о непутевом сыне явно не доставляли ему удовольствия. Джудит пыталась было расспросить его о студенческой жизни Алекса, но сэр Четсворт перевел разговор на другую тему, ограничившись саркастическим замечанием по поводу напрасно потраченного времени и денег. Попрощавшись с пожилым аристократом, Джудит медленно пошла по направлению к дому, пытаясь понять, о чем так и не стал рассказывать ей сэр Четсворт. Ей показалось, старик охотнее говорил о Майлзе Расселе, чем об Алексе.