Александра заметно нервничала, стоя рядом с отцом, Дереком и Роджером Хау и ожидая своей очереди. Она сжимала в руках изящную бутоньерку из карликовых роз и гардений. Прежде она не задумывалась об этом традиционном ритуале. Многие поколения девушек в белых бальных платьях стояли точно так же, как она сейчас, дрожа от волнения и гордясь собой: они вступали во взрослую жизнь.
– Не волнуйся, девочка моя, – сказал Джей Уинтроп, сжимая локоть дочери. Ему исполнилось пятьдесят шесть лет. С годами он сделался похож на римского патриция: волосы цвета перца с солью, здоровый цвет лица, аккуратно подстриженные усы. Благодаря своему росту он возвышался над большинством приглашенных, и десять килограммов лишнего веса не портили его, а лишь придавали крупной фигуре дополнительную весомость. Всю жизнь Александра его боготворила. – Для меня ты всегда останешься малышкой, хотя теперь ты совсем взрослая девушка – самая красивая из всех. Я горжусь тобой.
– О, папа...
– Ты так же прекрасна, как твоя мать, – добавил Джей Уинтроп, и его глаза увлажнились.
Александра смахнула слезинку. Воспоминания о матери болью отозвались в ее душе. Кассандра Уинтроп была не просто красавицей: она всю жизнь делала людям добро.
На мгновение Александре показалось, что мать тоже стоит рядом. Ее облик был проникнут печалью, словно материнское сердце чуяло беду.
Я искуплю свою вину, молча пообещала Александра. Даю слово. Клянусь. Я буду жить честно и никому не причиню зла. Буду писать музыку. Буду сочинять песни.
Пимс выходила первой. Дерек, стоявший справа от Александры, с легкой иронией наблюдал за происходящим. Он сто раз бывал на балах в честь дебютанток и слыл завидным женихом. Вот уже десять лет бостонские мамаши расставляли на него сети, но Дереку всегда удавалось ускользнуть. Теперь, глядя, как Пимс судорожно сжимает бутоньерку и отчаянно краснеет, он наклонился к самому уху Александры и прошептал:
– Она волнует мужское воображение не более, чем паровая котлета.
– Ну тебя, Дерек! Замолчи! – Александра боялась расхохотаться. – Смотри, сейчас выходит Маффи. Она такая хорошенькая, просто чудо!
Потом настала очередь Александры. Она набрала в себя побольше воздуха, чувствуя, как ноги наливаются свинцом, но никак не выдала своего трепета. Взяв под руку отца, она плавным движением скользнула вперед и просияла лучезарной улыбкой. Тетушка Сэйра без устали репетировала с ней этот скользящий шаг и последующий реверанс. Александра ступала с безупречной грацией. Теперь все увидели в ней высокую, легкую в движениях молодую женщину, внутренне уверенную в себе, блистающую красотой и свежестью. Летящее белое платье довершало ее облик.