– Мне не хотелось бы начинать жизнь с обмана… – жалобно пролепетала Элиза. Она растерянно смотрела в сторону, перебирая корешки любимых книг…
– У тебя больше нет выбора. Думай, пока еще есть время. А я попробую найти человека, который сумеет сделать тебе новые документы.
Элизе ничего не оставалось, как послушно кивнуть. Похоже, что она попадает в настоящую зависимость от этого человека, а до желанной свободы еще очень далеко.
В это время возле двери послышался какой-то шорох. Молодые люди быстро переглянулись, после чего барон сделал Элизе знак, говорящий о том, что в соседней комнате, возможно, кто-то находится. Девушка презрительно пожала плечами. Неужели барон считает, что ее мать опустится до такого бесстыдства, как подглядывание за ними?
– Полагаю, нам лучше заняться выполнением первой части твоего великого плана. Ты играешь на рояле? Или он стоит здесь только для украшения комнаты?
Элиза послушно присела за инструмент и принялась перебирать нотные листы.
– Что же мне сыграть?
– Что-нибудь романтичное… Девушки, кажется, обожают ноктюрны Листа или Шуберта.
Бросив в его сторону сердитый взгляд, Элиза небрежно швырнула на крышку рояля ноты и опустила пальцы на клавиши. Фридрих присел в кресло и, прикрыв глаза, с наслаждением погрузился в чудесную музыку, которая полилась из-под рук девушки, но совершенно неожиданно Элиза оборвала мелодию и заиграла музыку совершенно иного стиля. Мало того – эта негодница стала напевать песенку довольно фривольного содержания. Барон, опешив, уставился на Элизу, сообразив, что слышит из уст невинной девушки развязные деревенские куплеты, в которых описываются похождения веселых монашек! А юная интриганка лукаво и вызывающе улыбалась, в самых щекотливых местах замирая и легко заменяя грубые словечки на более пристойные, что придавало песенке еще большую пикантность.
Аманда в изнеможении упала в кресло, и даже веер не мог остудить жар стыда, который охватил ее тело.
–. Боже, что на нее нашло?! – Беспомощно прижав руку ко лбу, женщина послала служанку за нюхательной солью. – Какое унижение, – стонала она. – На ее образование я потратила целое состояние, а она играет ему пошлые деревенские песенки! Уж лучше бы она рассуждала с ним о том, как отличить Листа от Вагнера или прерафаэлита от неоклассициста… Теперь барон обязательно сбежит от нее, как и старик Брюгехоффен! – Взволнованная женщина не понимала, что уже смирилась с выбором поклонника дочери.
Фридрих смотрел на Элизу с таким ошеломленным видом, что девушка невольно рассмеялась.
– Вы не поняли? – она заговорщицки зашептала: – Раз уж моя матушка считает вас чересчур порочным, я хочу доказать ей, что вполне вам подхожу. Теперь, полагаю, наступила ваша очередь петь?