С этими словами он подхватил свои рубашку и сюртук и, громко хлопнув дверью, вышел.
Вслед за ним покинули кабинет и князь с бароном Брюгехоффеном, чтобы дать Элизе возможность одеться. Сурово взглянув на барона, Рудельштайн мрачно заметил:
– Вы, надеюсь, понимаете, что эта история не должна стать пищей для пересудов. В противном случае сплетник понесет заслуженное наказание. Наша милостивая императрица Сисси не любит, когда оскорбляют женщин.
Брюгехоффен испуганно закивал головой. Он знал, что князь Рудельштайн пользуется симпатией королевской семьи, и за последние минуты уже не раз пожалел, что впутался в историю, которую затеял его племянник. Нахальная девчонка, вместо того чтобы понести наказание и подвергнуться позору, станет баронессой Ауленберг. Месть Иоганна определенно сорвалась.
Князь решил, что Элиза отправится вместе с ним в его особняк на улице Аугустинерштрассе. Девушка не была в восторге от этого предложения, но ее мнения никто не спрашивал. Холеный мажордом проводил ее в большую спальню, расположенную на верхнем этаже, и запер на ключ. Такое распоряжение он получил от князя, который приказал не спускать с девчонки глаз.
Элиза обреченно присела на кушетку у изножья кровати и задумалась. Мысли путались, в голове мелькали обрывки фраз, грозовые глаза Фридриха и разгневанное лицо отца…
Пытаясь отогнать от себя постыдные воспоминания, девушка подняла голову и огляделась. Небольшая комната была обставлена изящной мебелью, стены обиты кремово-розовым шелком, а над кроватью, возле которой она сидела, спускался атласный балдахин с княжеским гербом. Во всей обстановке чувствовались тонкий вкус и не показная, а истинная роскошь.
Элиза впервые попала в дом отца, но вместо радости и любопытства испытывала сейчас лишь раскаяние и горечь. Он привез ее сюда как игрушку, которая… испортилась. Обидно и больно сознавать, что все эти годы князь почти не замечал ее, а теперь, в самый неподходящий момент, вдруг решил проявить свою отцовскую заботу. Неужели он не понимает, что она уже не маленькая девочка?
Девушка зябко поежилась и снова вспомнила тяжелый взгляд Фридриха, которым он одарил ее перед уходом. Бедный барон… Так неожиданно лишиться свободы, которую они оба ценили больше жизни. И что же осталось у них? Стыд и позор, разбитые мечты и… ненависть будущего супруга… Нечего сказать, весело начинается семейная жизнь.
Рудельштайн, вне себя от злости, ворвался в особняк на Химмельфортгассе, сметая все на своем пути. Отправив испуганных служанок собирать вещи Элизы, он ринулся к любовнице, пугая своим грозным рыком горничных: