Она положила бумаги в карман юбки и, откинув со лба мужчины прядь волос, вышла из комнаты, бесшумно ступая.
Кантина была пуста: из—за сиесты посетители появятся позже, когда спадет нестерпимый зной. Улица тоже была безлюдна: все обитатели долины Сьера—Маэстра попрятались от невыносимой жары. Казалось, от зноя горело во рту. Консолата постояла, глядя, как танцуют в бухте солнечные блики. Из-за отвесных скал, выступавших из воды, к Сантьяго де Куба нельзя было подойти с моря, на самой же высокой скале стоял Кастилья дель Морро, мрачный форт, воздвигнутый в XIV веке.
Консолата, прикрыв рукой глаза от солнца, взглянула на укрепления и молча прокляла тех, кто затевает войны.
Горячая пыль обжигала босые ноги. Наконец она перешла дорогу и скользнула в прохладный сумрак церкви. Преклонив колени перед Спасителем и Богородицей, Консолата поднялась и пошла, искать падре.
Падре, как и ее больной, был молодым американо, но свободно владел испанским. Рыжеволосый, с насмешливыми голубыми глазами, он улыбнулся Консолате, хотя она нарушила его полуденный отдых.
– В Канзасе есть сиеста? – простодушно спросила она, оттягивая момент, когда придется открыть ужасную тайну.
Падре, завидев Консолату, снял ноги со стола, кашлянул, затем рассмеялся.
– Нет, дитя мое, в Канзасе ее нет, и в этом все несчастье. Что привело тебя сюда в самый зной?
Консолата, не зная, что ответить, вынула бумаги и протянула священнику. Падре быстро просмотрел бумаги.
– Боже! – воскликнул он. – Консолата, ты знаешь этого человека? Откуда у тебя, его бумаги?
Консолата опустила голову.
– Он пришел в кантину два дня назад. У него лихорадка…
Падре казался встревоженным.
– Где дядя, Консолата?
– Дядя Томас в Гаване. Вернувшись, он очень рассердится.
Священник что—то пробормотал по-английски и решительно поднялся. Поняв, что он хочет увидеть американо, Консолата повела его в кантину. Больной прерывисто дышал.
– Объясни, Бога ради, как ты смогла втащить наверх такого крупного мужчину? – спросил священник, склонившись над больным и положив ладонь на его горячий лоб.
Консолата объяснила, что американо держался на ногах, хотя и плохо, но с ее помощью все же поднялся сюда.
– Тебе надо было сразу прийти ко мне, – мягко упрекнул ее падре, но посмотрел на нее с пониманием. – Положение очень опасное, и не только для синьора Мак Катчена, но и для вас с дядей.
Консолата кивнула.
– Ты никому не говорила о нем?
– Только вам, – ответила Консолата.
– Хорошо. Когда стемнеет, мы с тобой перенесем его в церковь. Я сообщу о нем американским властям и попрошу у них помощи.