– Да? – Сэт брызгая слюной от возбуждения. – Пойдете на собрание в субботу вечером?
– Собрание? – удивилась Бонни.
– Мистер Мак Катчен снимает для этого театр «Помпеи», – сообщил Сэт.
– Конечно, приду, я же – мэр города. – При упоминании об этом Сэт вспыхнул, словно Бонни поведала ему интимный секрет.
– Да, хорошо… будьте здоровы, миссис Мак Катчен.
– Всего хорошего, Сэт!
Как только Сэт ушел, Бонни закрыла магазин и заперла дверь.
– Кэтти! – позвала она. Кэтти спустилась по лестнице.
– Да, мэм?
– Я уезжаю в Спокейн по делам и хотела бы, чтобы вы с Розмари побыли у Джиноа до моего возвращения.
Кэтти любила бывать в роскошном доме Джиноа и просияла.
– Надолго ли вы, мэм?
– Два-три дня – самое большее… я должна вернуться к субботе.
– А как быть с магазином? Вы не хотите, чтобы я торговала вместо вас?
– В этом нет необходимости, но я оставлю записку в окне, указав, где тебя найти, если кому-то понадобится лекарство, или что-нибудь срочное.
Кэтти кивнула и поспешила за Розмари.
Бонни уложила в чемодан платье и нижнее белье, прикидывая, во что обойдется поездка в Спокейн и пребывание там. Сэт открыл ей крупный счет в банке для оплаты заказанных товаров, но эти деньги, конечно, пойдут поставщикам. Проверив кассу, она обнаружила, что все наличные деньги – это семь долларов и четырнадцать центов. Придется ограничить себя в питании и снять номер в самом дешевом отеле, так как проезд туда и обратно обойдется в половину этой суммы. Впрочем, Бонни это не смущало. Ей представился великолепный шанс, и, если нужно, она будет голодать и спать на вокзале, но его не упустит.
Как и следовало ожидать, узнав о причине поездки, Джиноа одобрила ее решение и не только согласилась взять Кэтти и Розмари к себе, но предложила приехать за Бонни в своем экипаже и доставить ее на вокзал. Перед самой посадкой Джиноа вложила ей в руку двадцатидолларовую банкноту.
Бонни пыталась протестовать, но та и слышать ничего не хотела.
– Вернешь, когда разбогатеешь, – сказала она, помогая Бонни подняться в вагон. Слезы благодарности выступили на глазах Бонни. Когда Нортридж остался далеко, позади, Бонни заметила одинокого пассажира в конце вагона.
Его лицо закрывала газета, но Бонни тотчас узнала его. Она не могла не узнать эти сильные, покрытые золотистыми волосами руки.
– Ты выслеживаешь меня? – спросила она, когда кондуктор, забрав билеты, исчез в соседнем вагоне.
Газета медленно опустилась. Элай широко улыбнулся.
– Откуда я мог знать, что ты будешь в этом поезде? – резонно возразил он.
– Полагаю, Джиноа сообщила тебе.
Элай улыбнулся еще шире и хлопнул газетой по колену.