Бонни дрожала. Что, если кондуктор вернется? Что, если поезд неожиданно остановится? «Я не могу допустить этого, здесь, в вагоне!» Но тело Бонни противилось рассудку. Оно жаждало ласк Элая и хотело еще большего.
– О! – простонала она, почувствовав, как палец Элая оттянул резинку трусиков, – о нет!
– О да! – сказал Элай, вновь прильнув, к ее губам, его рука скользнула в трусики. – Я хочу обладать тобой, Бонни, сейчас, здесь, немедленно!
– Ты не можешь… Ты не должен… о-ох!
Элай засмеялся, продолжая ласкать Бонни. Она постаралась сдвинуть бедра.
– Мы одни, Бонни, – шептал Элай, – ты, я и наша страсть.
Бонни отстранилась от него, жадно глотая воздух. Его пальцы доводили ее до безумия.
– Элай, пожалуйста, остановись. Я обманула тебя, я не занималась этим с Веббом… правда.
Элай наклонил голову и, как ребенок, припал к ее соску. Бонни зажала рот рукой, чтобы сдержать восторженный крик. Ее колени невольно раздвинулись. Она была в лихорадочном возбуждении и, оказавшись у него на коленях, широко раздвинула ноги. Он сорвал с Бонни трусики и расстегнул брюки.
Больше она не могла сопротивляться. С подавленным криком она впустила его в себя. В этот момент Элай застонал. Он запрокинул голову и закрыл глаза, его руки твердо держали ее бедра. Бонни чувствовала, как напрягаются мышцы его шеи, ей уже не было стыдно, она думала только о том, как отчаянно любит этого человека.
Они долго занимались любовью, но вдруг вагон покачнулся от внезапного рывка. Это привело их к мгновенной кульминации.
Почувствовав пресыщение и глубокий стыд, Бонни попыталась освободиться от Элая, но он крепко держал ее.
– Останься, – сказал он, – пожалуйста, останься. Его руки легли на плечи Бонни. Элай обнажил её до пояса, снял лифчик. И снова дрожь наслаждения прошла по телу Бонни, когда он начал ласкать ее обнаженные груди.
– Кондуктор… – пролепетала она.
– Не тревожься, Бонни, он и близко не подойдет к этому вагону, даже, если здесь вспыхнет пожар.
Бонни подумала, что это ее пожирает пламя, когда Элай прикасается к ней.
– Откинься, Бонни, я хочу тебя.
Бонни забыла обо всем. Запрокинув голову и, подавшись вперед, она, как кошка, заурчала от удовольствия, когда Элай припал губами сначала к одному соску, потом к другому. Он делал это нежно, внимательно наблюдая за ней. Войдя в нее, Элай постепенно ускорял движения, доставляя ей все большее наслаждение. Экстаз оказался настолько сильным, что Бонни громко застонала.
Элай, казалось, совсем обессилел. Бонни, вполне удовлетворенная, решила, однако, возбудить его, как это делал с ней он.