Такси отъехало, но Натали так и осталась стоять неподвижно в пяти шагах от Даниэля. Несколько секунд она смотрела на него, как будто не вполне узнав, словно вспоминая, где видела его раньше. Но вот секунды истекли, и ее глаза грозно потемнели. Она смотрела прямо ему в лицо, и ее тонкие красные губы хищно раскрылись, обнажив маленькие и безупречные, свирепо оскаленные белые зубки. Сила ее ненависти была так велика, что Даниэль едва не покачнулся. Он невольно отступил на шаг, словно в ожидании удара. Ему казалась, что сейчас она плюнет ему в лицо, как много лет назад, но вместо этого она улыбнулась. Эта улыбка предназначалась не ему, а ей самой.
Натали шагнула вперед, все еще не спуская с него глаз. Швейцар «Асприз» распахнул перед ней двойные двери, она проплыла мимо Даниэля и скрылась за ними.
Несколько минут Даниэль стоял неподвижно, словно прирос к месту. Он был потрясен до глубины души, ему даже стало дурно. Потом им овладело желание бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этой улицы, подальше от Натали. Механически переставляя ноги, позабыв о назначенной встрече за ленчем, позабыв обо всем, он направился к Пиккадилли.
Даниэль остановил свободное такси и попросил водителя отвезти его домой, на Монпелье-Уок. За всю дорогу он ни разу не шевельнулся – растерянный и встревоженный, погруженный в собственные мысли. Сколько ненависти, сколько лютой злобы! И это после стольких лет!
Голос шофера заставил его вздрогнуть. Оказалось, что машина уже стоит возле маленького белого домика. Даниэль заплатил, оставив шоферу непомерные чаевые, и отпер дверь, ощущая безмерное облегчение оттого, что оказался наконец в тесной прохладной прихожей.
Он торопливо налил себе большую порцию виски и опустился на диван. После виски ему стало немного легче. Даниэль позвонил в отель «Уэстбери» и передал свои извинения за неявку.
Наибольшим потрясением, решил он после второй порции виски, оказалась для него его собственная реакция. В тот момент, когда он и Натали смотрели друг на друга, разделенные узкой полоской тротуара, ему вспомнились слова из письма Мишеля Брессона. В тот краткий миг он понял без тени сомнения, что Мишель был прав насчет нее. Натали расчетливо и хладнокровно разорила и погубила своего родного дядю. Натали все еще была опасна.
Но глупо было бояться ее сейчас. Пятнадцать лет назад он был Даниэлем Зильберштейном, нелегальным эмигрантом и испуганным мальчишкой; сегодня он стал Дэном Стоуном, преуспевающим писателем, состоятельным человеком, имеющим законный статус и влиятельных друзей. Пусть Натали только попробует причинить неприятности