Она снова рассмеялась.
– С ним все в порядке. Ему семьдесят один год, и он относится ко мне, как к дочери.
– Тогда чего ради вам нанимать судно?
– Он строитель из Феникса. У него кое-какие дела здесь и неподалеку от Лос-Анджелеса. Так как он давно уже не видел ничего кроме песка и щебня, то подумал, что неплохо было бы подышать соленым морским воздухом и даже, может быть, немного порыбачить.
– Здесь ему ничего не выловить. Не то время года. Вся рыба ушла к Мексике.
– Его это не волнует.
– С кормежкой? – уточнил я.
– Кроме уик-энда.
– Пять сотен не покажется вам слишком много?
– Четыре звучит несколько лучше.
– Ваша взяла, – сказал я, поднимаясь. – Когда вы хотите отчалить?
– Завтра утром. В восемь. Идет? Аванс вам нужен? Я ухмыльнулся.
– У вас такое честное лицо, мисс…
– Андерсен. Элизабет Андерсен.
Она тоже встала. Набежавшая волна от прошедшего судна качнула яхту, и девушка ухватилась за меня рукой, чтобы удержаться на ногах, затем кивнула и стала подниматься по трапу.
– Кстати, мисс Андерсен, – крикнул я ей вслед, – какой сегодня день?
Она засмеялась. Смех у нее был тоже мягкий и теплый.
– Точно как мой отец. Он всегда первым делом задавал тот же вопрос, когда приходил в себя. Среда.
– О, конечно.
Я смотрел, как она шла по пирсу к своей машине. Повернувшись, она помахала мне, а затем, сев в кабину, двинула с места. Я вернулся в каюту и начал прибираться.
Вот так я ее и встретил. И прошло не меньше года, прежде чем мы поженились.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Элизабет.
Я сразу же вернулся в сегодняшний день и, потянувшись через стол, взял ее за руку.
– Я вспоминал, как ты выглядела, когда мы встретились, – сказал я. – Белокурая богиня из золота и слоновой кости.
Засмеявшись, она снова отпила «Манхеттен».
– Теперь-то я не похожа на белокурую богиню.
Я махнул официанту, чтобы он принес еще две порции.
– Ты для меня все такая же. Лицо ее внезапно посерьезнело.
– Не жалеешь, что женился на мне?
– Не говори глупостей. С чего бы мне жалеть? – покачал я головой.
– Не ругаешь меня за то, что произошло? За Дани, я имею в виду?
– Нет, я не ругаю тебя. Я сам ничего не мог сделать, чтобы предотвратить ход событий. Теперь я это понимаю.
– В свое время ты так не думал.
– Я был дураком, – признался я. – Я использовал Дани как костыль.
Официант принес заказ. Когда ждешь самолет, время тянется нестерпимо медленно. Может, тобой уже владеет чувство, что все должно лететь, как на крыльях самолета, покрывающего шестьсот миль в час. Но пока ноги твои на земле, ничего не меняется, не считая наслаждения внутри тебя, которое медленно утекает куда-то.