Довольно долго Джеб стоял и смотрел на Ханну, которая удобно устроилась и спала. Он понимал, что она, должно быть, очень устала и должна выспаться. Ханна что-то бормотала во сне. Медленно он присел на колени и приложил ладонь к ее щеке. Она открыла глаза, почувствовав легкое прикосновение, и улыбнулась.
– Ханна… – хрипло, с вожделением сказал он.
Не колеблясь Ханна вытащила руки из-под одеяла и протянула их к Джебу. Он крепко обнял ее. Он должен был сделать все, чтобы она забыла боль, которую причинило ей замужество. Сейчас она принадлежала ему, и он должен был ее защищать, нежно заботиться о ней, любить… Поцелуй Джеба стер из ее памяти последние остатки неприятного сна: она видела себя опять в маленькой хижине, сидящей в одиночестве, в ожидании Кэйлеба; она сидела и думала о том, что, даже когда он вернется, она останется одинокой. Ханной овладело чувство безысходной печали, ощущение потери.
Когда Джеб разбудил ее своим прикосновением, Ханна поняла, что это была тоска по Джебу.
Она сдалась, она хотела, чтобы он обладал ею. Закрыв глаза, она испытала сладостное чувство от того, как он нежно прикасался к ее груди. Затем, затаив дыхание, ощутила, как он расстегивает лиф ее платья. Джеб хотел знать, что Ханна принимает его действия и телом, и душой. Он попросил ее открыть глаза и посмотреть на него. Затем медленно спустил платье с ее плеч.
Вытащив шпильки, он распустил ее волосы так, что шелковистые пряди разметались по плечам, касаясь обнаженной груди. Джеб лег рядом с ней, прижавшись губами к ключице, где оказался один из локонов.
Ханне нестерпимо хотелось, чтобы он ласкал ее, прикасался к ней так, как никогда не прикасался ни один мужчина. Она хотела целиком ощутить его плоть. Джеб нежно дотрагивался губами до ее груди, подбираясь к наивысшей ее точке, которая, по мере его продвижения, становилась все более твердой. Когда он приблизился к ней, Ханна вся изогнулась, а Джеб, испытывая наивысшее наслаждение, впился в нее жадным ртом. Затем он накрыл Ханну одеялом, чтобы ей не было холодно, и сам, быстро скинув с себя одежду, приник к ней, прижав ее к своей груди. Ханна обняла единственного мужчину, которого она когда-либо так страстно желала, а Джеб обладал теперь женщиной, которая принадлежала только ему.