– Мой отец добьется, чтобы вас повесили, – пригрозила она.
– Сначала меня надо найти. А здесь, в моем «Покое для Посвящения», нас никто не найдет.
Она никак не могла понять, с каким акцентом он говорит. Его голос был таким грубым и хриплым… Наверняка он нарочно изменил его. Она даже не могла определить его происхождение: был ли он знатен, или вышел из низов…
– Ваш «Покой для Посвящения?» Чего вы хотите от меня?
– Я торгую живым товаром. На рынке я получу за вас хорошую выручку, если ваш отец откажется заплатить выкуп.
– Если вам нужны деньги, я сама смогу заплатить выкуп, – торопливо заверила его Кортни.
– Нет. Деньги должны быть от графа. – Он откупорил бутылку белого вина и наполнил два стакана. Когда она отказалась пить, он насильно влил ей вино в рот.
Подозрения Кортни, что вино содержало наркотик, подтвердились. К ней пришло ощущение радости и легкости. Она то погружалась в сон, то выходила из него, но ни во сне, ни наяву ее не покидали мысли о Шоне. Кто заботится о нем? Как он, бедный, без нее? Ведь она проводила с ним целые дни. Он даже не знает, что происходит, и будет плакать, когда она не придет. И рядом не будет мамы, чтобы вытереть его слезы. Ребенок без матери, сирота. Ей было знакомо это чувство.
Брэндэн. За что же он выгнал ее? Ведь ее единственным преступлением была слишком сильная любовь к нему! Брэндэн…
Чьи-то пальцы скользили по коже Кортни, она вздрогнула и проснулась. Ей казалось, что все плывет вокруг нее – тихие, приглушенные голоса, размытые темные силуэты. Она почувствовала что-то острое, царапающее ее шею, увидела руку, уносящую ее брошь – камею, которую подарил ей Брэндэн на первую годовщину их свадьбы, – руку Сильвера Неда, обтянутую перчаткой.
– Благодарю вас, леди Аскуит. Сувенир от черноволосой чародейки. Там, куда вы направляетесь, он вам не понадобится. – Сильвер Нед потрепал ее по щеке. Сейчас я должен вас оставить, мое сокровище, – прошептал он, – но я вернусь, и мы продолжим наши дела.
Кортни находилась в полубессознательном состоянии. Она то приходила в себя, то снова теряла сознание. Иногда ей казалось, что она умирает. Она просыпалась, задыхаясь, ее легкие готовы были вот-вот разорваться. Свободной рукой она в ярости ударила по спинке кровати. «Будет синяк», – подумала она, и заплакала, как ребенок, при мысли, что рука, наверное, уже распухает и синеет.
– Спокойна, мисси. Я должен глядеть. Вы злиться. Очень голячий сай.
Она повернулась и увидела странного маленького человечка. Он был облачен в черный шелк, волосы его были заплетены в длинную косу, на голове красовалась крошечная круглая шляпа. «Китаец», – подумала она.