Постанывая от нетерпения, Рокки подобрал лапы так, чтобы можно было мгновенно выскочить из засады. Чужие собаки не являлись табу. Если Рокки выпускал из них дух, хозяин кричал на него при посторонних и даже притворно стегал поводком, но они оба знали цену этому наказанию. Просто еще одна традиционная забава. Разорвав чужую шавку, следовало лишь притвориться виноватым, подыгрывая хозяину, изображавшему праведный гнев.
И черный зверь по кличке Рокки с нетерпением дожидался, когда ему доведется поиграть в любимую игру снова.
***
"Оп-ля, - вкрадчиво произнес узкоглазый бритоголовый человек, оседлавший маленькую лохматую лошадку. - Оп-ляааа!" В руке он сжимал длинное кривое копье, на острие которого была насажена чья-то знакомая голова. Чья именно? Сообразить это мешал леденящий ужас. А бритоголовый, наслаждаясь оцепенением зрительницы, завертелся вместе со своей лошадкой волчком, тоненько повизгивая все громче, громче, громче...
Семилетняя Эллочка проснулась, с облегчением узнавая привычный будничный мир, приветствовавший ее призывным скулежом Тошки. Просясь на улицу по неотложным утренним делам, пуделек, похожий на миниатюрного белого ягненка, беспрестанно скреб коготками по полу и громко жаловался на нестерпимую тяжесть в маленьком мочевом пузыре.
Девочка посмотрела в окно, чтобы страшный сон поскорее испарился в лучах утреннего солнца. Там все было настоящим, реальным и успокаивающим: резко прорисованные кроны деревьев, яркое небо, выпуклые облака. Теперь можно было заняться Тошкой, который всем своим видом изображал нетерпение. Вздохнув, девочка строго спросила:
- А подождать никак нельзя?
Тошка быстро-быстро завилял куцым хвостиком, напрочь отметая такое предположение. Пришлось натягивать маечку, шорты, совать ноги в шлепки и тащиться вниз. Когда девочка поставила ногу на первую ступеньку узкой лестницы, мать оторвала растрепанную голову от подушки и ехидно бросила ей вслед:
- Ну как, еще не жалеешь, что завела щенка? Шесть утра, между прочим. Могла бы преспокойно спать...
- Я-то не жалею, - откликнулась Эллочка. - А ты не жалеешь, что завела меня? - Она ехидно передразнила мать:
- Шесть утра, между прочим.
Людмила рассмеялась, падая обратно на подушку:
- Но тебя не нужно выгуливать. Я могу валяться в постели хоть целый день.
- Некоторые, - саркастически сказала девочка, спускаясь по лестнице, некоторые только и думают, как бы поваляться подольше, вместо того чтобы встать и заняться каким-нибудь полезным делом.
- Ах ты, малявка! - с веселым возмущением крикнула мать, но дверь уже успела закрыться за дочерью.