Ной с Дуней со всеми поздоровались за руку, как и положено на Руси православной.
– Федосья отведет вам комнату, располагайтесь. Если хотите, оставайтесь на воскресенье? Нет? Домой тянет? Понимаю, понимаю! Ну-с, передохнем часик, а потом и в баньку. А банька у меня, скажу вам, голуби мои питерские, столь же заглавная вещь, как и хлеб насущный: остудину из тела гонит.
Хозяин позвал Ноя в отведенную комнату, где Дуня возилась с малым кудрявым Кешкой: так-то играла, забавлялась, как будто Кешка был ее сыном.
– Познакомились? – уставился на Дуню Терентий Гаврилыч. – Ну, ну. Дозвольте спросить, Евдокия Елизаровна, м-м, как бы вам сказать… Нет ли у вас сестры, Дарьи Елизаровны?
– Боженька! – ахнула Дуня. – Вы знаете Дарьюшку?
– Как же, как же! – усмехнулся хозяин. – В декабре прошлого года была у меня в гостях с мужем. Но как вы поразительно схожи. Я еще в Ужуре удивился, как будто Дарья Елизаровна, капля в каплю. Потом подумал: не может быть. В кою пору попала бы в Питер? Да и муж ее…
– Боженька! Терентий Гаврилыч! Расскажите же, расскажите, ради бога. Я ничегошеньки не знаю. Мы и вправду похожи – близнецы. Так, значит, вы ее видели? Вот диво-то! Дарьюшка замужем! А кто ее муж?
– Горный инженер. Гавриил Иванович Грива. Сын минусинского доктора Гривы. Слышали про такого доктора? Из политссыльных социал-демократов.
– Это тот, у которого яблоневый сад на Тагарском острове?
– Он самый.
– Боженька! Как я рада! Хоть сестричка вырвалась от папаши-душегуба.
– Н-да! Елизар Елизарович Юсков, как я знаю, человек не из любезных. Крутоват.
– Зверь зверем, – поправила Дуня. – А куда Дарьюшка ехала с мужем?
– Из Красноярска возвращались к себе в Минусинск.
Дуня похлопала в ладоши:
– Как я рада, боженька! Завтра встречусь с чертушечкой, вот уж повеселюсь! Мы так давно не виделись!
– Ну, а теперь, супруги Лебеди, сготавливайтесь в баньку. Что такое дорога от Питера до Яновой – не надо сказывать: не почистишься и не помоешься. Так что освободитесь от своего дорожного бельишка, как мужского, так и женского. И всю верхнюю одежду отдайте на прожарку. Федосья подаст вам по смене белья. А все свое сымите – прожарить надо. Ни за белье, ни за протчее, в том числе за дорогу, никаких расчетов. Вы – мои гости. Ну, кудрявый, пойдем. Сейчас подошлю Федосью.
Ной до того растерялся, что не в силах был глянуть в лицо Дуни:
«Вот те и на! Супруги!» – только и подумал.
– Верхнее мы можем достать свое, – молвила Дуня. – А мы ведь и правда обовшивели за дорогу.
Само собой.
А вот и Федосья с кипою белья: подштанники, нижняя льняная рубашка для Ноя, штаны суконные, рубаха плисовая; Дуне белье и платье старшей дочери Курбатова.