Он был для нее всего лишь игрушкой, а когда «бравый солдатик» красотке наскучил, она безжалостно вышвырнула его, даже не простившись, как подобает бывшим возлюбленным, а унизила, растоптала его достоинство, выдвинув совершенно безосновательные обвинения: "…Негодяй, ничтожество, самовлюбленный мерзавец, придурок, корчащий из себя умника, скрытый альфонс, решивший паразитировать за мой счет…» Смысл последнего оскорбления Штелер долго пытался постичь, но его разум категорически отказывался понять, как альфонс может быть скрытым и как можно паразитировать на ком-то, чьи счета ты регулярно оплачиваешь? Нет, если красавица Лора и питала к нему чувства, то они были весьма далеки от глубоких и нежных! Скорее всего, она уже давно позабыла его и за время их разлуки сменила двух-трех страстных кавалеров.
– Да ты, я смотрю, шутник, – рассмеялся с дерева Штелер. – Ну что ж, валяй карай!
– Это не Лора, – произнес фантом, отчего моррону стало не до смеха. – Есть другая дама, которой ты небезразличен… Не важно, кто она, но ее жизнь в твоих руках! И только от тебя зависит, доживет ли она до восхода солнца! – изрекло иллюзорное творение и растворилось в воздухе, перед этим громко прокричав на всю округу: – Все ко мне! Он здесь, в подворотне… на дереве!
– Вот скотина! – со злостью прошипел Штелер, услышав ответные выкрики стражников, раздавшиеся со стороны улочки, и топот тяжелых сапог. – Так и придется кровь проливать…
Неизвестно, что и когда привиделось затворнику: принял ли он ругань Линоры при прощании в лесу за проявление чувств или сам факт путешествия моррона с дамами в одной карете был истолкован как подсознательная симпатия барышень к напившемуся чудаку, отбившему их у разбойников. Затворники странный народ: от одиночества и постоянного чтения мудрых книг оценка событий, происходящих в реальной жизни, весьма смещается. Колдуну определенно что-то привиделось, показалось, и он сделал скоропалительный вывод, настолько нелепый, что Штелеру стало даже смешно.
Как бы там ни было, а моррон воспринял угрозу, прозвучавшую из уст глашатая, всерьез. Барон решил принять бой, тем более что другого выхода из подворотни не было, и обещал сам себе приложить массу усилий, чтобы удержаться от инстинктивных, непроизвольных действий и ненароком не перерезать кому-нибудь горло. Его никто не любил, к нему никто не питал даже обычной, человеческой симпатии, но это отнюдь не означало, что кто-то должен из-за него пострадать, тем более женщина.
Поскольку отсиживаться в листве долее было бессмысленно, Штелер выхватил меч и спрыгнул на землю. Он приземлился удачно, на обе ноги, и даже не покачнулся при столкновении с мостовой, хоть высота была довольно приличной. Стражники не заставили себя долго ждать, четверо солдат вошли в подворотню практически в тот же миг, как ноги барона коснулись земли.