— Трактор и автомобиль им, как семечки, — сказал Ершов.
— Что там говорить — покажем класс! — улыбнулся Миша Пахомов, и все рассмеялись.
— А что? Движок и динамо разбираем? Разбираем! А реактивные самолеты в колхозе не нужны…
— Правильно, Миша, — ободрил Пучков.
— А что второе? — торопил Ершов. Пучков улыбнулся.
— Вы, друзья, теперь уже в том возрасте, когда надо жениться.
— Не хочу учиться, хочу жениться, — как сказал бы Митрофан Фонвизина, — выпалил Еремин.
— Попадется тебе зануда, отравит всю жизнь — тогда уж будет не до смеха, — с гневным укором высказал Пучков свое выстраданное. Он не позволил бы себе говорить так резко, если б не имел на то морального права.
— А если попадется настоящая, понимающая и станет не камнем на шее, а…
— А винтовым противовесом и сразу потянет ко дну, — скороговоркой перебил Ершов, и все рассмеялись.
Винтовой противовес был хоть и небольшой деталью самолета, но для своих размеров крайне тяжелый.
— Смейтесь пока… А придется решать, призадумаетесь… Выбор жены — это такой вопрос, где за ошибку тоже расплачиваются разочарованием в жизни…
— Пятиминутной беседой вы от нас не отделаетесь! У нас много тем для прощального вечера. Зачем же так, на сухую?..
— Мы-то разъедемся, а стартех тут останется. Знаете, что ему будет за коллективную выпивку? Громов во все инстанции настрочит… — заступился за Пучкова Еремин.
Он не знал, что Громова в эскадрилье уже нет. Комендант училища, приезжавший как-то на комсомольское собрание, недавно был назначен комендантом гарнизона и теперь взял своего любимца к себе в помощники.
— Ты не заступайся! — Ершов оттолкнул Еремина от Пучкова. — Если, товарищ стартех, вы погнушаетесь отпраздновать с нами, как вы говорите, начало нашей новой жизни, — гидросмеси налижусь и лягу возле вашего дома… Это благодаря вам мне дали офицерское звание — пусть за вас же и отберут его. И я не пожалею. В Советском ведь Союзе живем: если демобилизуют — эти руки (механик простер к Пучкову ладони с твердыми, кое-где посбитыми пальцами) везде пригодятся… И вообще, если вы не согласитесь, мы с обиды на вас все равно напьемся…
«А что, и напьются», — подумал Пучков >; посмотрел на часы и сказал:
— Ровно в двадцать ноль-ноль ко мне. Ужин и тарелки официантки нам принесут, а насчет остального…
— Все ясно!.. — сказал Князев.
Вечером, согнувшись чуть ли не в три погибели, Князев нес на плече плоский крыльевой бензобак. В нем плескалось молодое вино, купленное в соседнем совхозе.
— Вы с ума сошли? — испуганно крикнул Пучков, поняв, в чем дело.
— Пожалуй, многовато… Давно не пили. Громов каждого обнюхивал, когда из города возвращались…