И у Зины пропала уверенность, что он вернется.
Она знала, где он живет, но пойти к нему не осмеливалась: боялась Чернова, Тот никогда не восхищался ею, а теперь уж и говорить нечего. Ей казалось, что, как скажет Чернов, так Сергей и поступит. Ждать случайной встречи — не входило в ее планы. И она стала выслеживать мужа. Однажды Пучков пошел в кино один. До начала ближайшего сеанса было пять минут, но билеты еще продавали.
— Один билет в середине зала, — сказал Пучков, кладя в окошко пять рублей.
Подруга Зины, мельком взглянув сквозь окно на Сергея, улыбнулась и выхватила из-под скатерти стола тот билет, что ожидал Пучкова.
В зрительный зал Пучков вошел, когда свет был уже погашен. На экране промелькнул Кремль, набережная Москвы-реки… Найдя свой ряд, Пучков снял фуражку и стал сбоку зачесывать на лысину негустые волосы.
Место справа было пустым, а весь ряд заполнен зрителями. Пучков положил фуражку на свободный стул и поглубже уселся.
Когда журнал окончился и на экране замелькали фамилии сценариста, режиссера и артистов фильма, к Пучкову, проталкиваясь между рядами, стала приближаться невысокая женщина.
Прежде чем Пучков успел убрать фуражку, она оказалась в руках той, которая усаживалась на место.
— Сережа! Какими судьбами!..
Пучков узнал жену. Он схватился рукой за козырек фуражки, но Зина так цепко держала ее за околыш, что Пучкову ничего не оставалось делать, как убрать свою руку.
Он встал и пошел к выходу.
— Сережа, что ты, куда ты? — зашептала Зина. На нее зашикали. Она пошла следом за мужем. Пучков ничего не видел во тьме, шел шатаясь, неуверенно, зато у его жены были глаза кошки. Она надела на его голову фуражку и уцепилась за руку.
Сергей попытался освободиться, Зина его не отпустила.
По полуосвещенной лестнице они спустились на улицу.
— Уходи! Я видеть тебя не хочу! — сказал Пучков, встряхивая руку.
Зина ухватилась за нее крепче.
— Сережа! Выслушай меня! Пойдем посидим вон туда…
У скамейки они остановились, сели. Пучков не стерпел, он со злостью, с презрением стал обвинять жену во лжи, в измене, в обмане, в подлости.
Она слушала всхлипывая. Когда Зина почувствовала, что запас его гнева иссяк, она жалобно проговорила:
— Бей меня! Ругай меня! Но я тебя люблю, потому и вернулась!
«Ложь, подлая, сладкая ложь», — с остервенением подумал Пучков. Он выдернул из ее рук свою руку и быстро пошел прочь.
Зина повалилась на скамейку и с деланной болью в голосе простонала:
— Все равно люблю тебя! Все равно!..
В субботу Пучков отправился в областную библиотеку. Он не знал, что Зина опять его выслеживала.