Внезапно словно гром ударил в пустом доме. Металлическое дзиньканье, шум льющейся воды и беспорядочная матерщина ударили по ушам, словно плетью. Выбежав к напарнику, офицер направил на него фонарик. Темноволосый сидел в луже воды, тупо уставившись на цинковый тазик наподобие тех, что когда-то выдавали в общих отделениях бань.
– Твою-ю мать... – протянул коротко стриженный; он сразу все понял. – Мы же так в пионерском лагере когда-то развлекались!
Несомненно, дверь на кухню была чуть приоткрыта, и дверной косяк фиксировал тазик с водой. Одного только прикосновения к дверной ручке было достаточно, чтобы емкость свалилась незадачливому визитеру на голову.
– Сука, – поднявшись, его спутник направил свет фонарика на мокрую одежду. – Интересно, а его ленинградский друг детства... тоже так развлекался?
– Ты сам виноват. Смотреть надо, – несмотря на драматизм момента, коротко стриженный не мог удержаться от улыбки. – Скажи еще спасибо, что не растяжка с гранатой.
– Значит, объект предполагал, что мы можем наведаться в его дом без приглашения. Значит, он предполагает, что в его доме может быть установлена «прослушка».
– Нам-то какое дело? Начальство задачу поставило? Поставило. Выполнить ее надо? Надо. Так что давай, действуем... Только на этот раз осторожней. Не ровен час – еще какая-нибудь гадость на голову свалится... – И «слухач» даже не стал озвучивать то, что собирался предложить поставить микрофон в пасти рифовой акулы.
* * *
У каждого даже самого престижного столичного здания есть неприглядные задворки, и телестудии – не исключение из правил. Бондарев и Белкина стояли на разогретом полуденным солнцем асфальте перед разрисованным из аэрозольных баллончиков бетонным забором.
– Теперь ты понимаешь, почему я настоял, чтобы ты надела брюки? – Клим прислонил к забору узкий деревянный щит, позаимствованный им пять минут тому назад на ближайшей стройке. И теперь получилось что-то вроде качелей.
– Это, конечно, проще, чем прыгать в катер, но и тут без твоей помощи мне не обойтись, – телеведущая ступила на хлипкий щит и расставила руки – балансировала, не решаясь сделать следующий шаг.
Бондарев легко взбежал по доскам, утвердился на гребне разрисованного забора и протянул руку Белкиной – втянул ее к себе.
– Сколько лет работаю в Останкино, – брезгливо поморщилась телеведущая, разглядывая черные битумные крыши гаражей, складов, – не думала, что за блестящим стеклянным фасадом скрывается подобное уродство.
Бондарев качнул ногой щит, тот примял колючую проволоку, и его конец мягко опустился на выгоревшую траву по другую сторону забора. Клим помог спуститься с верхотуры Белкиной.