Щелчок замка.
– Настя, что ты натворила?!.
Я смотрю на него и не могу трезво думать. Это тот самый человек, который десять лет назад кидался к моим ногам. Это тот самый человек, которого я позавчера обнаружила с девками из «Миража».
Если бы он спросил сейчас: «Настя, тебе плохо? Настя, хочешь, плюнем на все, и уедем, и плевать на контракт?…»
Но он спросил, что я «натворила». И я осталась одна.
Лейтенанту Сергею Кушко двадцать три года.
Не хочется жить. Сегодня ночью умер его ребенок.
День начался, как рваная лента кинохроники. Вьюга скулила, темно-серые тени метались над серыми сопками, мерзкий снег бил в лицо, заглушая визгливые звуки гимна. Боевой расчет нахохлился, сутулыми воробьями солдаты разбежались по машинам. Лейтенант механически поворачивался, как автомат, подносил руку к фуражке, дублировал щелчки команд.
– Экипажу – занять места!
– Расчету – доложить о готовности…
А ведь совсем недавно казалось, что кубик собирается просто. Совсем недавно город Петра встречал его золотом и медью. Золотые шпили соборов втыкались в небо, медные трубы оркестра приветствовали стриженых абитуриентов. В названии учебного заведения, куда вела его судьба, грозно звенело слово «космос»…
Но не только слово обязывало стать «академиком». В далеком Архангельске результатов поступления ждал отец, полжизни не снимавший погон.
Отец дождался.
– Ррраввняйсь!.. Ирррна!.. На середину!
И сердечко звонко колотилось в груди от дробного уханья тысяч сапог, и генеральские лампасы перед замершим строем, и матери тянут шеи в задних рядах, и скрип портупей, и нежные платья подруг…
Как может не нравиться в Академии потомственному офицеру? Как может не нравиться здесь человеку, который с первых дней стал получать лучшие оценки по строевой и физподготовке!
Идеологические нестыковки возникали ежедневно, но не воспринимались всерьез. Зато от зубов отлетали тактические дисциплины, зато награждали на стрельбах и вручали вымпел за лучшие оценки по химзащите. Однокурсники списывали конспекты, ведь изящный почерк выработался еще в художественной школе, а замполит, ругая их компанию за очередные проделки, вздыхал: «Эх, Кушко, а ты-то, старательный курсант, армейская жилка, как затесался к разгильдяям?»…
А может быть, его мировоззрение и треснуло под напором общественной деятельности? Когда курсовой офицер предложил выбрать редколлегию, Сергей первый поднял руку.
– Здорово у вас получается, – похвалил курсовой, рассматривая обличительные рисунки. На одном рисунке нерадивые бойцы подло читали художественную литературу. На другом – нагло распевали неуставную песню.