Он не помнил, кто написал эту злополучную статью 20 февраля 1974 года, но не стал отрицать, что вполне возможно, что автор сам ее состряпал, никогда не встречаясь ни с моими родителями, ни с Ханной. Это было вполне в их духе писать статьи, основанные на чистой выдумке.
Сам он тогда искренне верил во всю чепуху, которую печатал обо мне. Его скептицизм, добавил он, во многом был вызван давлением со стороны других людей. Теперь, однако, весь его скептицизм был направлен против своего собственного бывшего отношения ко мне, которое, по его признанию, было предвзятым. Позже он подтвердил сказанное в письме от 20 января 1986 года.
«Я изменил свое мнение о вас, — писал он. — Сегодня я убежден, что вы обладаете уникальными способностями, позволяющими вам проделывать трюки, которые я не в состоянии объяснить».
В начале поездки со мной произошло одно из тех дурацких совпадений, которые часто случаются со мной, когда я еду куда-то. Началось все в аэропорту Цюриха, где я стоял в очереди на таможенный досмотр у стойки, предназначенной для пассажиров компании «Эл-Ал».
Я, как обычно, немного поболтал с человеком, стоявшим рядом со мной в очереди. Но после досмотра больше его не видел. Через неделю, когда у меня выдалось свободное утро, я решил совершить сентиментальную прогулку по тем местам Тель-Авива, которые помнил с детства. И конечно, пришел туда, где был мой первый дом.
Я почувствовал острое, почти непреодолимое желание войти внутрь и, поднявшись по ступенькам, постучал в дверь. Мужчина, который открыл дверь, был не меньше меня удивлен, увидев меня. Это оказался тот самый мой попутчик по аэропорту.
Он пригласил меня зайти в дом, и я показал ему место на балконе, где на цементе двадцать лет тому назад было нацарапано мое имя. Оно и до сих пор там.
Тем временем мое изнурительное турне по Израилю продолжалось, и одно из представлений проходило в городе Беершеба. Хотя все билеты были раскуплены заранее и вечер прошел очень успешно, он напомнил мне об одном неприятном инциденте, происшедшем в этом городе четырнадцать лет назад.
В декабре 1970 года я дал свое первое представление в Беершеба. Я не могу вспомнить ничего особенного о том выступлении, таких у меня были тысячи. Но вскоре после него студент по имени Ури Голдштейн заявил, что его ввели в заблуждение афишей, на которой была дана реклама представления. Афиша обещала демонстрацию телепатических сил, а, по мнению студента, в действительности на сцене было показано обыкновенное колдовство. Поэтому он направился в местный суд и подал иск на организаторов моего турне — фирму «Со-лан» и, конечно, на меня.