«Израильский комедиант прошлого» живет в состоянии постоянного страха, словно «загипнотизированная мышь», занесенная в «черный» список неизвестного человека, и круглые сутки находится под охраной «команды испуганных горилл». Ури перевел мне эту статью с удивительным чувством юмора и с готовностью разрешил мне покопаться в досье, где были собраны антигеллеровские материалы, которых у него, я уверен, больше, чем у кого-либо. Приходя к нему в дом по нескольку раз в неделю в течение полугода, я не увидел там ничего более страшного, чем игрушки, изображавшие монстров, в которые играли его дети, и это было до того, как я осознал, что меры безопасности, принимаемые им, настолько же благоразумны, насколько эффективны.
Теперь я попробую, с одной стороны, смыв грязь, а с другой — ничего не приукрашивая, составить свое собственное мнение об Ури Геллере.
Не поддается сомнению тот факт, что сегодня он имеет такое же сильное влияние, какое имели в свое время медиум Дэниел Хоум и фокусник Гудини (1874–1926), которых знали в каждом доме, но по разным причинам. Хоум изумлял и приводил в недоумение лондонское общество и ряд королевских фамилий в Европе в течение более 20 лет тем, что демонстрировал полный набор салонных феноменов, начиная от поворачивания стола и общения с духами, кончая собственной левитацией. Спустя сотни лет после смерти его имя и репутация остаются безупречными. Гудини большую часть своей жизни боролся со спиритами, пародируя их на сцене, хотя некоторые из тех, кто наблюдал его знаменитые номера, когда он освобождался от наручников и цепей, полагали, что он пользуется при этом психической энергией и есть основания полагать, что и он так считал. По иронии судьбы, именно Гудини, а не Хоум был обвинен в мошенничестве и в 1921 ему пришлось затеять судебный процесс, чтобы вернуть себе честное имя «честного» обманщика публики.
Геллер создал себе репутацию, на которую можно взглянуть с двух сторон в зависимости от вашей точки зрения. Для некоторых он является вторым Хоумом, для других — Гудини своего времени. Его манера выступления может показаться отличной и от одного, и от другого, но все-таки он объединил в себе то, что может показаться несовместимым: демонстратор телепатического феномена и поставщик зрелищ для толпы. Как и Хоум, он так долго демонстрировал различные психические феномены, что для некоторых он может быть был фокусником. Как и Гудини, он с таким постоянством озадачивает зрителей, что другим он может казаться настоящим телепатом.
Сравнения не могут быть бесконечными. Геллер не есть второй Хоум или второй Гудини. Он — Геллер, и по многим стандартам не имеет себе аналога. Лучшее свидетельство уникальности личности Геллера — включение его имени в знаменитые крестословицы «Нью-Йорк тайме» и «ТВ гайд» — ведь этой чести удостаиваются лишь люди, ставшие при жизни легендарными. Он не замкнулся на сцене, студии или лаборатории. Он использовал свой талант там, где психическая энергия, если она, конечно, есть, может быть наиболее полезна, и он в буквальном смысле добыл золото. Надо помнить, что он сделал это не по своей инициативе, а по инициативе своих работодателей, из которых он нескольких назвал.