Вэлком Винейбл следует описывать специально, и на это потребовалась бы, вероятно, отдельная книга. У нас же такой возможности нет, поэтому скажем только, что это, прежде всего, буйство кудрей. Разумеется, среди всего прочего. Но кудри ее живут своей собственной жизнью. Сейчас они были некоторым образом укрощены бантом в индейском стиле с пером, свешивающимся с одной стороны. Вэлком, воплощенное очарование и обаяние, была одета в скромную, спокойной расцветки тунику и тонкие лосины нежно-абрикосового цвета.
Мери схватила ее в охапку:
– Вэлком, я, наверное, никому еще так не радовалась в своей жизни, как сейчас тебе. Понимаешь, мне показалось, что я схожу с ума.
Вэлком рассмеялась и похлопала ее по спине:
– Сколько я тебя помню, то есть с того самого момента, как ты вошла в комнату в общежитии, ты всегда была немного сумасшедшей. Так что нет ничего удивительного. Кстати, поэтому-то мы с тобой и лучшие подруги.
– Да нет же. Я действительно начинаю сходить с ума. Понимаешь, на самом деле. Всякие там галлюцинации и видения.
Вэлком изогнула одну из двух своих превосходных бровей:
– Звучит довольно серьезно. Не расскажешь ли поподробнее?
– Позже. – Мери еще сильнее стиснула ее в объятиях. – Единственное, что мне сейчас нужно, так это выпить. И притом чего-нибудь крепкого.
Так торопись же увидеть любовь свою.
Торопись и обгони резвого скакуна в пустыне.
Обгони сокола, преследующего жертву, что
Прячется в зарослях папируса.
Из песен Нового Царства, 1550 – 1080 гг. до Рождества Христова
Мери потягивала свой коктейль, вежливо поддерживала беседу, то есть делала все, что положено. Но в ее голове как будто все время стучал какой-то молоток, и она жалела, что дала Вэлком уговорить себя пойти на этот прием в американском посольстве. У подруги, куда бы она ни приехала, всегда находятся хорошие и нужные знакомые. На сей раз это был некто Филипп, с которым она познакомилась в Париже. У него в посольстве была весьма странная работа, что-то вроде наблюдателя ЦРУ, и Мери было известно, что его дядя важная «шишка» в Вашингтоне. Филипп был высокий блондин, интересный, с повадками бостонского интеллектуала и специфической манерой говорить, выдававшей профессионального дипломата.
– Значит, сфера вашей деятельности – фотография? – обратился он к Мери.
– Да, – ответила она.
– Я тоже одно время занимался фотографией, но, знаете ли, на уровне воскресных прогулок. Одно время мне даже казалось, что я смогу стать профессионалом, но, – он пожал плечами, – потом все неожиданно изменилось. А что вы будете снимать в Каире?