И чего это меня на историю потянуло? А Москва изменилась. И хотя в небе по-прежнему аэростаты воздушного заграждения, но сам народ изменился. С лиц людей ушло выражение ожидания. Того, неуловимо страшного, ожидания решения своей судьбы, жить им, или умереть? Отстоят или неотстоят их город? Мне рассказывали, что восемнадцатого числа октября прошлого года рванули все Шариковы-Швондеры и прочие — соны, — аны, — вичи со своими подпевалами отсюда бегом, через шоссе Энтузиастов, колоннами. На машинах, вывозя наворованное у народа, утаенное от Комиссии Партийного Контроля. А простые люди остановили их и разогнали, заставили силой вернуться в Москву, а иначе бы сдали город. Чего им его защищать? Один товарищ Сталин не побежал, остался в Кремле. И не отдал врагам сердце страны![12]
С такими мыслями я бреду по Москве. Люди улыбаются мне, военные отдают честь. Может, зайти в ресторан? По аттестату я получил кучу денег… Но есть пока не хочется. Посмотрев на часы, с огорчением направляю свои стопы на вокзал. До поезда осталось чуть больше двух часов. Зато посмотрел город.
Едва приближаюсь к площади трёх вокзалов, как мимо мчится кортеж. Несколько чёрных «ЗиСов», пара «Эмок». Невольно замираю на тротуаре и отдаю честь. Автомобили пролетают мимо, затем вдруг берут к обочине и останавливаются. Из одной выходит лощёный офицер НКВД и направляется ко мне. За три шага переходит на строевой и, отдав честь, спрашивает:
— Товарищ Столяров?
— Так точно!
Лейтенант с облегчением улыбается неожиданно открытой улыбкой и продолжает:
— Вас просят пройти в машину.
Понятно, что там кто-то из очень высоких чинов, но на всякий случай я шёпотом переспрашиваю:
— А кто?
— Лев Захарович. Мехлис.
Вот это номер! Узнать на ходу, остановиться! Похоже, что он мой ангел-хранитель! Подхожу к «101-му», дверца уже предупредительно распахнута. Залезаю внутрь. Ну, ничего себе! В машине не только товарищ Мехлис, но и ещё один человек, известный всей стране, Лаврентий Павлович Берия! Лев Захарович долго трясёт мне руку в крепком рукопожатии, затем представляет:
— Знакомься, Лаврентий: это и есть тот самый Столяров, спаситель мой на Финской Войне. Себя подставил, но командира — защитил!
Берия неожиданным баском выдаёт:
— Ай, молодец! Коммунист?
— Так точно, товарищ Верховный Комиссар НКВД!
— Э, дорогой, просто давай: Лаврентий Палыч.
— Так точно, Лаврентий Палыч.
Берия улыбается, а затем вновь спрашивает:
— Танкист?
— Так точно, Лаврентий Палыч!
— На чём воевал?
— Вначале — на «Т-28», затем на «КВ» пересел.
— А где?
— Карелия, Особый Западный, Украина, Подмосковье, Мясной Бор.