И еще какое зарево полыхало справа по ходу! Гореть так не мог ни дом, ни деревня, ни даже лес. Пожар охватывал невероятных размеров площадь; создавалось впечатление, что языки пламени взлетают чуть ли не на высоту дирижабля.
– Это Пангерт, – послышался ослабевший голос старшего охранителя. Рошаль скрючился в кресле и дрожал, как от озноба. – Древняя столица Шадтага, лучший город на Атаре. Храм сорока богов. Архив Истефана. Жемчужный Дворец. Вы видите, во что они превращаются…
Старший охранитель никак не напоминал сейчас того человека, к которому Сварог привык за сегодняшний день. Кто бы мог предположить, что обер-полицейский Гаэдаро, наводивший ужас на обывателей и действительно державший страну в железном кулаке, может выглядеть как обыкновенный человек, раздавленный болью…
– Мастер Сварог, я долго не выдержу. Садитесь на мое место. Голова разламывается. Что-то совсем… Водяная смерть, какая боль! Да. Мастер Сварог, взгляните… Собаки… Такими их я никогда не видел. Что с ними?
Собачий скулеж Сварог, разумеется, слышал, протяжный и заунывный, скорее не скулеж, а вой. Но на псов Гора Рошаля взглянул только сейчас. Все три собаки забились за второй штурвал, прижались к стене и друг к другу, царапали лапами палубу и завывали, задирая головы.
– Может быть, чувствуют, что хозяину плохо…
– Нет, – жестко, напомнив самого себя, перебил старший охранитель. – Эти собаки до такого жалкого состояния дойти не могут. Взгляните на них, взгляните им в глаза, внимательно взгляните. Там страх. Им страшно. Но эти собаки не умеют бояться, мастер Сварог. Их не успокаивает даже мой голос. А это невозможно, поверьте мне…
– Пожар пропал, – вдруг сказал Сварог. Сказал то, что видел. Был пожар – и нет.
– То есть как? – Рошаль повернул голову к окну. И увидел то же, что Сварог. То есть ничего, кроме ночного, непроницаемого мрака.
Непроницаемого даже для зрения Сварога. Обступившего со всех сторон. Словно они попали в грозовое облако. Но чтобы в него попасть, облако это должно надвигаться, приближаться. Тут же…
Дирижабль подбросило, словно он попал на ухаб, и следом его словно подтолкнули в бок, Сварог удержался на ногах, схватившись за штурвал. Рошаль вцепился в спинку кресла. Собаки с лаем заметались по кабине, бросаясь на стены. Собаки зашлись в лае. И лай внезапно перешел в хрип.
После чего Сварог включил «третий глаз».
Глава четырнадцатая,
короткая, которая могла стать еще короче – если вообще не последней
В «магическом зрении» это выглядело как завораживающий и отталкивающий хаос. Туча, развернувшаяся в бесконечность и сотканная из разудалого пляса геометрических фигур. Угольники, прямоугольники, многогранники, ломаные кривые, узоры и сплетения. Но ни единой плавной фигуры. Да, силы, не любящие свет, не любят и плавные линии. В чертах, творящих эту геометрию, Сварогу почему-то почудилась проволочная твердость. Некоторые линии и фигуры складывались в неведомые письмена, иероглифы, знаки – или так казалось, что складываются.