Починка накидки надолго не задержала: Торк проколол ее в нескольких местах и скрепил разодранный шов завязками. Ларда тем временем тщательно осматривала нож, проверяя сохранность падавшего с немалой высоты лезвия. Но прежде она почему-то поторопилась ощупать мешочек с вонючим грибом – мешочек этот обычно висел у нее на шее, а теперь оказался притороченным к накидке поблизости от дыры, в которую продевается голова. Спору нет, таскать подвешенными на шее и мешочек, и кошель с пращными гирьками, наверное, неудобно. Ну, озаботилась опытная охотница заранее сделать так, чтобы сподручно было в пути, – разве это странно? Вовсе нет. Странно другое: Лефу почему-то вдруг до того захотелось прикоснуться к Лардиному грибному мешочку, что аж в глазах потемнело. Наваждение было стремительным – накатило и сгинуло, однако сгинуло не до конца, оставило после себя какую-то крохотную занозу в груди. Впрочем, про эту занозу Леф забыл, как забыл и свои недавние поиски в небе. Очень уж радовался парень, что можно больше не злиться на Ларду, что она успокоилась и что все у них получится хорошо. Только одно несколько омрачало негаданно свалившуюся на него радость: дети. Да еще целых три. Ну, одного бы он согласился кое-как вытерпеть, если уж Ларде хочется, но зачем же так много? Ладно, нечего покамест об этом думать. Дети ведь не скоро появятся – надо ждать до осени, а потом еще почти год…
* * *.
Очередной лаз вывел их к крохотному озерцу с чистой, почти невидимой водой. Вокруг распластались глинистые пустоши, способные уродить лишь корявую сухую колючку; дальше дыбились мертвые скалы, а здесь, возле воды, даже дерево выросло. Конечно, не совсем настоящее, не такое, к примеру, как на Лесистом Склоне, но все-таки…
Гуфа мельком прищурилась на подбирающееся к полудню солнце, обернулась к Торку, глянула вопросительно. Охотник побродил возле озерца, потом сходил к странно искривленному, вроде бы надломленному колючему стеблю, долго рассматривал его и землю вокруг. А потом вернулся и сказал:
– Никого тут не было.
Старуха кивнула, будто бы уже и сама успела это понять. Торк выждал немного: не заговорит ли? Не дождавшись, сказал:
– Дальше опасные места начинаются, людные. Заимка над Луговиной, потом Склон… Может, дотемна здесь перебудем?
Лишь через несколько мгновений после того, как он замолчал, старуха наконец разлепила губы:
– Ну и чего ты уставился на меня, охотник? Думаешь, перечить стану? Не стану я перечить, я спать хочу. И вам бы всем поспать нелишне, только не на виду – в лазе.
Ох уж эти лазы! За время пути Леф не раз убеждался: если (охрани Бездонная!) с Гуфой приключится какая-нибудь беда, то для него, Ларды и Торка обратный путь окажется куда опасней и дольше. Ни одного из входов в подземные норы отыскать они не сумеют. Даже Торк не сумеет. Вот ведь что странно: глаз у охотника наметанный, цепкий; хаживал он этой дорогой не раз (когда они из Гнезда Отважных в каменное логово Истовых убегали и потом еще дважды пытались до остатков Гуфиной землянки добраться), но лазы от него будто прячутся. Да вот хоть этот, который к озеру привел, – ведь только что из него выбрались, а где он? Никто найти не сумел, пока старуха пальцем не ткнула. Ведовство, наверное.