Если бы Хон и Раха не спали, их бы порадовало Лефово «мы с родителем» – очень уж легко и естественно сорвались эти слова с губ задумавшегося парня. И Ларда бы тоже наверняка порадовалась таким словам. А вот сам Леф даже не заметил сказанного, и Нурд со старухой – тоже.
– Я, когда ночью ходила на кровлю, тоже слыхала треск, будто от проклятого зелья, – сказала Гуфа. – И разноцветные огни видела. Но что это было – разве ж во тьме углядишь? Вовсе ничего нельзя было углядеть.
Она осеклась, потому что вскочивший на ноги Леф нетерпеливо тронул ее за плечо:
– Ты мне дай того снадобья, что против песьего нюха. Сейчас дай.
Старуха растерянно заморгала:
– Дать-то труд небольшой, только зачем?
– Надо. – Леф для убедительности пристукнул себя в грудь кулаком. – Очень мне надо штуку эту достать, которая от хвоста оторвалась.
– Ну так что ж? – пожала плечами ведунья.
– Дотемна ждать нельзя. Серые тоже небось не слепые – а вдруг отважатся завладеть? Ничего, как-нибудь проскользну. А даже если заметят, не беда. Они про лаз и так знают.
– Вот и я о том же, – хмыкнула Гуфа. – Снадобье-то тебе зачем? Вовсе незачем тебе след от песьего нюха прятать…
Леф растерянно заскреб затылок. И верно ведь – теперь вовсе незачем прятать след. Не сообразил, Витязь? Вот потому-то Витязем и зовут не тебя, а Нурда – у него небось руки и язык не успевают обгонять ум.
Снова постылый розовый туман застит даль, виснет прядями на изглоданных временем сучьях древесных трупов. Четвертый поход сквозь Мглу. Четвертый, и не последний. Сколько раз еще придется миновать это гиблое место? Дважды? Однажды? Никто этого тебе не предскажет, никто. И ты сам покамест не можешь этого знать.
За спиной негромкое бормотание. Это Гуфа. Едва успев забрести в туманное озеро Бездонной, старуха принялась вполголоса рассказывать себе самой об известных ей людях и их делах, о Ненаступивших Днях… Чтоб, значит, вовремя уразуметь, если память все-таки поддастся. Зря бормочет. Уже пройдено куда больше половины пути, а старухина память жива и неущербна. Да, не напрасно дед орденского адмирала восхищался запрорвной ведуньей. Старуха второй раз осилила то, что высокоученый эрц-капитан мнил непосильным. Сделанную для неведомого Фурстова ученика пластинку Гуфа сумела переиначить сперва для Лефа, а нынче – и для себя. И занятие это отняло у нее вовсе не много времени.
Только все же правильно сказал Нурд: вновь об ретя свою силу, ведунья на радостях чересчур ей доверяется. Вот хоть со Старцем: если уж непременно потребовалось тащить его с собой, Леф предпочел бы заклятию послушания крепкий кожаный ремень. Если Мгла способна увечить память, то и ведовские заклятия в ней могут вывернуться поперек заклинательской воли. Да, конечно, старуха права: переделанная ею пластинка в Бездонной не пострадала; тасканное Лефом из Мира в Мир и обратно кольцо сохраняло свои ведовские свойства по обе стороны проклятого Тумана – все так. Но ведь заклятие заклятию рознь. Да и поддался ли Старец Гуфиному ведовству, не притворился ли? Сама же говорила, будто он колдун, каких мало.