– Вот проклятие, да сколько же можно? – высказался Аллен, наткнувшись за выступающим корнем на очередного дядьку с банкой червяков.
– И я думаю: сколько? – неожиданно отозвался тот, оборачиваясь. – Мимо меня уже в третий раз топаете… Чего вам тут надо, у егеря нанялись, что ли, рыбу распугивать?
– Нужна нам ваша рыба, – независимо отозвался Аллен, стараясь казаться повыше ростом и постарше лицом. – Мы тут ищем, где помыться… в одиночестве.
– Да шли бы вы в баню! – И рыбак лениво закинул в воду удочку с новой наживой.
– Нет, зачем же сразу оскорблять?.. – возмутился Аллен, в присутствии Клары иногда становившийся очень храбрым (или очень склочным – как посмотреть).
– Кто вас оскорбляет-то? Оченно это надо… В городе баня есть, полмарки с носа за мытье. Вот туда бы и шли, раз такие гордые. А то – озеро своим мылом травить, рыбу пугать…
Поборники чистоты вернулись в лагерь окрыленные хорошей вестью. Идея бани и впрямь была встречена с восторгом всеми, кроме лишь одного Марка.
– Меньше дюйма – не грязь, а больше – само отвалится, – высказался он в своем обычном стиле и остался сторожить лагерь. Вслед нагруженной полотенцами экспедиции донесся еще один воодушевляющий афоризм: – Чтобы я, да голым задом, да в мокрую воду?! Не-ет, я в этом году уже мылся…
– Будем надеяться, что тебе сегодня не в нашей палатке ночевать, – заметила Мария, когда вся компания сидела у вечернего костра. Отмывшись от пещерной грязи, граалеискатели чувствовали себя на редкость хорошо, покой омрачало только отсутствие Йосефа. Пришел час тянуть обычный жребий – кому сегодня ночевать в «женской» палатке. Идею жребия предложил Роберт, и цель ее была – сделать так, чтобы никто не смущался. Аллену, например, спать рядом с Марией и Кларой очень не нравилось – он все время боялся, что будет им мешать, и не смел всласть повертеться в спальнике или раскинуть руки на полпалатки. Кажется, его чувства разделяли и остальные – кроме Йосефа, которому, кажется, было все равно.
– Сейчас посмотрим, мэм, к кому из нас милостива судьба. – И Марк потянулся к палочкам, зажатым Кларой в кулаке. – Ого! Короткая! С первого раза! Ничего не поделаешь, драгоценные дамы, сегодня я – ваш удел.
– Тогда будь любезен хотя бы снять носки, когда полезешь в палатку, – не упустила случая его подколоть Мария. – И оставь, пожалуйста, их снаружи. Жизнь нам с Кларой дорога, не хотелось бы умереть от удушья.
– О, как вы жестоки, мэм! – возопил Марк, воздевая полную чая кружку-«сиротку» над головой. – Оставить бедные маленькие носки вовне, в темноте, на холоде, в конце концов… В полном одиночестве… Да у вас каменное сердце!