– Нет. Бог миловал, святой отец, но тут неподалеку имеется страждущий.
– Насколько неподалеку? – Толстяк явно не собирался прерывать «банкет».
– Да буквально в двух шагах, – заверил его Георгий.
– Тогда пойдем, сын мой, – кряхтя, выбрался из-за стола монах. – Дело богоугодное. Вразумим беса…
Вампир, конечно, никуда не делся, он даже не завершил своей кропотливой работы, пытаясь дотянуться до горошины, недосягаемой для него из-за невидимой стены. Но на человека он походил теперь весьма и весьма мало.
– Нехорошо, сын мой, – размашисто крестясь, отшатнулся святой отец, снимая с пояса массивное серебряное распятие на кипарисовых четках. – Предупреждать нужно… Да и чернокнижием богопротивным, смотрю, балуешься…
– С чего вы взяли? – оторопел от неожиданности Жора.
– Да ведь и круг этот, и знаки богомерзкие и есть чернокнижие. Но ничего, дело поправимое. Сто раз прочтешь «Отче наш» да пожертвуешь на храм Божий малую толику – Господь и простит. А вот за то, что тварь сию проклятую прищучил, простятся тебе семь грехов в будущем.
Арталетов ожидал, что экзорцист тут же начнет читать молитвы, кропить нечисть святой водой, осенять крестным знамением – словом, делать то же, что и другие его коллеги в книгах и фильмах. Но тот не спешил уподобляться шаману племени «мамбо-юмбо». Он лишь намотал четки на кулак, словно уличный хулиган – поясной ремень, и с утробным рыком, в котором перемешались слова молитвы и виртуозный многоэтажный мат, ринулся на мгновенно струсившую тварь.
То ли вампир попался слабенький, то ли святости в монахе было, как говорится, через край, то ли просто не выдержала нечисть такого натиска истинной веры, но серебряный крест даже не успел коснуться монстра.
Пылающие голубым пламенем зенки твари внезапно погасли, а сама она превратилась в бесформенный, давно разложившийся труп и шмякнулась оземь. Изо рта голого черепа, с которого ручьем текла гнилая слизь и сползала истлевшая кожа, выскочила маленькая летучая мышь и заметалась по кухне, слепо натыкаясь на стены.
– Держи его! – взревел монах. – Не давай уйти!
Но вампир уже шмыгнул в печь. Еще миг и…
И тут свершилось чудо.
В трубе что-то грохнуло, будто камень бросили в жестяную бочку, и оттуда в облаке сажи вывалилось обмякшее крылатое тельце, которое святой отец не преминул от души шмякнуть распятием, обратив в горстку пепла.
– Что это случилось-то? – недоуменно спросил он Жору и, подойдя к трубе, до плеча засунул туда руку. – Неисповедимы пути Твои, Господи, – благоговейно выдохнул он, извлекая из дымохода серебряный соусник с оплавленной дырой в днище. – Не ты засунул? Предусмотрительно, хвалю!