– Не объясняйте, – великодушно махнул лапой Кот, плотоядным взглядом нацеливаясь на блюдо с заливной рыбой. – Только из одного названия уже ясно, что штука весьма неприятная… Прецедент, вердикт, инсульт… Секвестр еще какой-нибудь… Лучше уж держаться от этой мерзости подальше.
– Но он хотя бы не мучился, бедняга? Я слышал, что…
– Ни единой секунды, – заверил кот, ловко взрезая когтями желе, скрывающее под собой аппетитные ломтики рыбы, – его природные инструменты заменяли столовые приборы великолепно. – Папаша Кабош свое дело знает туго!
– Папаша Кабош? – До Арталетова понемногу начало доходить. – Так он скончался не от болезни?
– Почему не от болезни?
Жора уже отказывался что-либо понимать.
– Но вы же только что сказали, что папаша Кабош… Или он сменил профессию?
– Да что вы? – поразился Кот, даже позабыв на мгновение о лакомстве. – Чтобы кто-нибудь в здравом уме отказался от должности королевского палача? У вас превратное мнение о людях, господин д’Арталетт!
– Так как же?..
– Как? Элементарно! – Кот чиркнул когтем в миллиметре от пушистой шеи. – Или вас интересуют подробности?
– Благодарю покорно! – выставил перед собой обе ладони Георгий. – Я обойдусь без подробностей!
– Жа-а-аль… – протянул рассказчик. – Зрелище, уверяю вас, было великолепным. Оба главных персонажа не ударили в грязь лицом… Я имею в виду, что эшафот у папаши Кабоша всегда содержится в образцовом порядке, и милейшему господину Леплайсану не пришлось… Ну, вы понимаете…
Арталетов почувствовал, что все только что съеденное пробирается по пищеводу к ближайшему доступному выходу, и предпочел надолго присосаться к кубку с вином.
– Собравшиеся парижане были довольны. Ваш покорный слуга, признаться, тоже…
– Так вы тоже там были? – возмущенно пробулькал Жора, не отрываясь от бокала.
– А как же? На лучшем месте – целых пять экю золотом выложил!
– И ничем не…
– Обижаете! Я помахал нашему другу платочком, когда он отвешивал свой последний поклон публике.
– А почему же вы сказали о болезни? – решил сменить крайне неприятную для себя тему Георгий, поняв, что взывать к совести мохнатого прохвоста бесполезно – он ее попросту лишен.
– Я?! Ах да… Конечно! У Леплайсана совсем снесло крышу!.. Ха, нужно будет запомнить – великолепная шутка.
– А все-таки? – перебил Арталетов бессердечного кота, тем более что не находил в плоской шутке насчет снесенной «крыши» ничего смешного, особенно применительно к данному случаю.
– Только совершенно больной на голову может шутить так опасно… Ха! Еще один каламбур: Леплайсан[34] дошутился… Вы не находите, месье, что я сегодня просто искрюсь юмором?