– Иначе было нельзя, – ответил Джек. – Требовалось вывести Семьи вместе с их частными армиями из состояния войны. Спасая их от виселицы, я сохранил жизни многим другим, которые могли бы погибнуть от рук аристократии. Разве ради этого не стоило пойти на сделку? Что такое принципы по сравнению с жизнью людей?
– Выходит, тебе наплевать, что останутся безнаказанными виновники многочисленных преступлений? Те Кланы, которые творили их на протяжении многих поколений?
Джек метнул на Руби резкий взгляд.
– Довольно пошлое заявление из уст наемного убийцы. Не припомню, чтобы тебя когда-нибудь беспокоила судьба человечества. И вообще можно подумать, что у тебя когда-нибудь были принципы.
– Никогда не было, – признала Руби, – и я этого не скрываю. Но раньше я к тебе относилась совсем иначе. Я верила в тебя, Джек. А потом оказалось, что ты такой же, как все.
Между ними завязался давний спор, которому не было конца. Решив не вмешиваться, Хэйзел повернула голову к толпе. И та расступилась как раз в то самое время, когда, обняв Констанцию, Оуэн поцеловал ее.
Финли Кэмпбелл, вновь одетый по последней моде, двигался сквозь толпу, словно плывущая по течению акула, наслаждающаяся своим пребыванием среди добычи. На нем был превосходного покроя сюртук ярко-синего цвета, сидевший благодаря великолепному покрою на Финли как влитой. На ногах кожаные, выше колен сапоги, надетые поверх лимонно-желтых гетр. Длинные волосы неким причудливым образом заплетены в косу. На шее Финли носил шарф цвета алой розы, повязанный достаточно небрежно, чтобы было заметно, что он сделал это сам. Подобным деталям туалета придавалось особое значение. Другим важным атрибутом было пенсне, которое не несло в себе никакого практического смысла. В свое время Финли Кэмпбелл слыл законодателем моды, и щегольская манера одеваться сыскала ему восхищение всех и каждого.
Когда он проходил мимо, люди награждали его одобрительными взглядами, а порой даже разражались аплодисментами. Но все это было давно, еще в прошлой жизни.
За годы Восстания Финли сильно изменился. Некогда свежее, юношеское лицо вытянулось и истощало, вокруг глаз и рта обозначились глубокие морщинки. Цвет волос значительно поблек и стал почти белым. Хотя Финли было всего около тридцати, выглядел он на добрый десяток лет больше. И, сколько он ни старался, в его походке ощущалось больше солдатской выправки, чем непринужденности светского человека. Холодные, как лед, глаза могли вселить ужас в кого угодно. Положение не могло спасти даже изысканное одеяние, которое выглядело на Финли, словно шутовской костюм на наемном убийце. Завидев его, люди поспешно расступались, опасаясь, что он ненароком может с ними заговорить. Хотя он отрекся от Кэмпбеллов и больше не был главой Клана, во многом Финли стал походить на своего отца в последние годы жизни – страшного и опасного человека. Эта мысль не переставала его беспокоить.