– Во, филиппинская медицина какая, – на троих, а? – восхитился Борька. – Ну, а сальце – смогешь?
– Сало сложнее, – ответил мужик, оттерев со лба очередную партию крупнозернистого пота. – Сало и ножом резать тоже тяжелей, чем помидоры. Да и форма не та у меня пока – после вчерашнего-то. Сейчас, не спеши. Не спеши. Вдоль или поперек его распустить, как желаешь?
– Ну, разумеется, желаю поперек, – тут же скомандовал Борис. – Вон мясные прослойки-то какие. Не разжуешь. Поперек волокон и потоньше, будь добр.
– Сделаем, – согласился сцепщик.
…Все втроем глядели как зачарованные на шмат сала, начавший вдруг отделять от себя аккуратные тончайшие ломтики, отслаивающиеся один за другим и раскладывающиеся веером на мятой газете безо всякого физического вмешательства.
– Слушай, как ты это делаешь? Чем?
– Я и сам не знаю, – честно признался мужик. – Чувствую только – могу! Ну, вот он, – сцепщик кивнул на Белова, совершенно ошалевшего, лихорадочно пытающегося понять, что на его глазах происходит. Фокус? Прелюдия к мошенничеству? – Вот как он, друг твой, думает, соображает? Чем?
– Белов соображает головой, – уверенно отреагировал Тренихин. – И больше ничем.
– Ага, – согласился мужик. – Вот ты, кстати, сечешь, что не только головой думать можно. Ты это чувствуешь.
– Да я это просто так ляпнул, не думая, – признался Борис.
– Не думая головой! – заметил сцепщик многозначительно.
– Головой не думая! – подхватил Белов, как попугай, лишь бы не молчать только.
Ему стало вдруг жутко до беспамятства. Непонятно откуда в подсознании всплыло паническое ожидание катастрофы. Что-то грозное быстро прошелестело где-то там, внутри, всколыхнув все слои интуиции и суеверных предчувствий.
– Ну, будем! – приподнял стакан сцепщик.
– Я потерял, кстати, мысль, – сказал Белов, изо всех сил стараясь скрыть этот внезапно обуявший его животный страх. – Кто помнит, о чем мы говорили только что?
– Мы говорили о том, как я это делаю, – незамедлительно отреагировал сцепщик. – А я сказал, что не знаю как, так же как ты не знаешь, как ты сам думаешь или, допустим, чем ты вот сейчас выпить хочешь? А ведь хочешь?
– Хочу, – согласился Белов, чувствуя, что стакан в его руке просто играет от нервной дрожи, охватившей все тело.
– А чем хочешь – ты и сам не знаешь! Ну! – он опрокинул стакан так заразительно, что оба художника, как под гипнозом, синхронно сделали то же самое.
– Ты с детства все это умеешь? – спросил Борис и, взяв со стола кусочек сала, мельком осмотрел срез, невыразительно хмыкнул и закусил.
– Нет. Это лет двадцать как на меня нашло.