Да, в глубине души Сигурда и раньше мелькала догадка, что люди равны и только силы Темного Мира Нифльхейм посеяли зерна неравенства, чтобы облегчить жизнь наиболее достойным, таким как Сигурд…
Ну что ж? Что остается? Шагнуть навстречу неизведанному…
Он перелез через брус-поручень и спрыгнул с бака на гальку.
Его появление не прошло незамеченным. Варя с двумя ассистентками и неизменным подносом подплыла к нему:
Выпьем за варяга,
Парня разбитного,
Смелого, умелого,
Доброго такого!
Сигурд подозрительно огляделся.
Никакого «варяга» рядом с ним не было. Тем более разбитного.
Не было заодно и других варягов, не было ни смелого варяга, ни умелого, ни тем паче доброго.
У кромки прибоя был только он сам, скрюченный невзгодами и преисполненный недоброй подозрительностью ярл средней руки.
– Сама хлебни! – сказал Сигурд, кивнув на чарку. – Небось отравлено?
В голове его вдруг шевельнулась мысль, что в царстве мертвых не стоит беспокоиться по поводу доброкачественности принимаемых в пищу продуктов, что верно вдвойне, если учесть, что ранее, в мире живых, это тебя вообще, можно сказать, не волновало.
Сигурд знал, что его языком давно уже управляет не разум, не чувство, не вера, а характер, тяжелый характер, столь часто заставляющий страдать в первую очередь его самого.
– Отхлебни, Варюха, – посоветовал Бьярни, разливавший в компании девиц с Маяковки «Чинзано» по весьма вместительным чаркам, припасенным дальновидными свадебными водилами сначала для утренней деревенской опохмелки посредством нечищеного свекольно-рвотного самогона пополам с мутно-огуречным бочковым рассолом, а чуть позднее, видно, и для бани – но это лишь для тех, кто выживет.
Кивнув в ответ, Варя демонстративно пригубила.
– Видал, миндал?
Не вполне поняв реплику валькирии, Сигурд степенно провел рукой по бороде. Не прикасаясь к чарке, он подчеркнуто равнодушно заметил:
– Яд мог осесть на дно.
– Конечно, – с готовностью согласилась Варя и, опрокинув чарку до дна, запила квасом из черпака, взятого у ассистентки. – Все! – Отдав ассистентке посуду, Варя приподняла пустой металлический поднос и отбарабанила на нем, как на бубне, короткую дробь: – Финита ля комедия!
Неистовая ярость вдруг охватила Сигурда; грудь его стала тяжело вздыматься от справедливого негодования, быстро переходящего в безрассудное бешенство.
– Да не дыши ты на меня перегноем, – примиряюще заметила Варя. – Кто не успел, тот опоздал…
– Ш-ш-што-о-о?! – От гнева Сигурд покраснел, а затем стал пунцовым.
– Кто первый встал, того и тапочки, – пояснила Варя. – Морской закон. Пошли к ребятам, девочки! – махнула она ассистенткам. – Мы ведь не патронажные сестры ему, правильно?