В общем, дело такое: они там побывали и вернулись через два года, когда все уже думали, что они погибли. Потеряли больше половины кораблей и две трети своих людей. Но, клянусь миром Хель, ну и богатыми же они вернулись! С этого началось их могущество. Они построили Бретраборг на эти деньги. Там есть чем разжиться. Золота больше нигде не найдешь.
– Золото нам не нужно, у нас достаточно серебра, – возразил Шеф.
Но тут вступил Ханд, упирая на возможность получить новые знания. «Целая новая наука о зрении, например. А как насчет летающего человека? Нам ничего не рассказывают, но сам факт, что мы узнали об этом случайно, когда проболтался этот глуповатый поэт, означает, что там действительно что-то такое есть. Что-то, что мы себе и представить не можем. А ведь это самая полезная разновидность новых знаний». В общем, добавил Ханд, он подробно расспросил еврея-переводчика. По-видимому, в Кордове есть лекари, которые для лечения запросто вскрывают тела своих пациентов, вещь, которую даже Ингульф, наставник Ханда, делал всего несколько раз в жизни, а сам Ханд и того меньше. И, между прочим, Сулейман сказал, что там есть врачи, которые умеют вскрывать череп и делать операцию на мозге. «Мы обязаны отправиться на юг, – заявил Ханд. – Это наш долг перед Идуной, богиней врачевания».
Торвин говорил мало, но тоже выразил желание отправиться в морскую экспедицию.
– Кто будет управлять Домом Мудрости вместо тебя? – спросил Шеф.
– Фарман, – сразу ответил Торвин.
Странный ответ, ведь Фарман не разделял интереса Торвина к кузнечному ремеслу. Фарман весь вечер сверлил Шефа сумрачным взглядом, будто заклиная его уехать.
Шеф ввалился в спальню, отпустил слуг, стянул с себя королевские одежды и бросил их в угол; завернувшись в одеяло, попытался заснуть. Даже на пуховом матрасе, сменившем теперь доски и солому, на которых Шеф спал большую часть жизни, сон долго не шел. А потом началось.
Во сне он смотрел на карту. Но на карту настоящую, резко отличающуюся от той, что он лично повесил на стену в своем просторном кабинете. И еще больше отличающуюся от других, которые он видел, собирая их по всему христианскому миру. На большинстве христианских карт мир изображают в виде буквы Т, ножкой служит неизведанная земля Африка, а равные по размеру Европа и Азия образуют верхнюю перекладину. Осью мира, его центральной точкой, неизменно оказывается Иерусалим.
Собственная карта Шефа была подробно прорисована на Севере и Западе, быстро расплываясь белыми пятнами в неизвестности Юга и Востока, там он отказывался наносить детали, не подтвержденные надежными источниками. Во сне карта не была похожа ни на христианские, ни на его собственную. Но Шеф интуитивно почувствовал, что она верна. Слишком изрезанная, неожиданная и полная излишних подробностей, чтобы быть игрой воображения.