Крутая бабушка, однако. Еще раз его так шандарахнет, и он, пожалуй, больше не осмелится заглянуть в чужую душу. Но откуда она знает, чем надо бить незваного гостя? Неужто тоже смотрит в глубь подсознания, выискивая погребенные страхи? А потом бьет точно и безжалостно. Этак и помереть можно… не старушке, конечно, а Игнату Шомняку.
Шел трамвай четвертый номер,
На площадке кто-то помер,
Не доехал до конца.
Ламца-дрица гоп ца-ца!
В Петрограде в годы нэпа, когда еще и Лидии Андреевны на свете не было, существовало всего четыре трамвайных маршрута. Самый длинный был четвертый. Четверка ходила от острова Голодай до речки Волковки, или, как утверждали остряки, «…по Голодаю, поголодаю и на Волково кладбище!» Об этом маршруте и сложена песенка, пережившая четыре поколения пассажиров.
Интересно, какие огни были у четвертого номера?
Добрейшей Рины Иосифовны, проводившей ночь на сестринском посту, сегодня нет, на отделении дежурит Леночка, а значит, и она, и сестры спят, каждая в своем закутке. На помощь можно и не звать.
Отлежавшись, Игнат с трудом поднялся, отключил приборы и, держась за стенку, поплелся на пост за глюкозой. Сами себе в вену колют только наркоманы, так что сестер все равно придется будить. Никто не ждет, что его вторую ночь кряду вышибет из чужого подсознания в три часа ночи.
За дверью его встретил неожиданно яркий свет и милиционер, сидящий рядом с дежурной сестрой. Совершенно нелепая пара: менту явно хотелось полюбезничать с миленькой сестричкой, тем более что среди мужиков ходят слюноточивые рассказы о сексуальной доступности ночных сиделок. Бедняга не знал, что Людочка относится к той разновидности сексапильных девочек, которые смысл жизни видят в том, чтобы поломать кайф распаленному самцу. Они с большой охотой занимаются рискованным флиртом, но умудряются ускользнуть от жадных объятий в ту секунду, когда, казалось бы, постели не миновать. Так что и Людочка была не прочь поиграть в турусы на колесах, но оба сейчас находились при исполнении, причем по разные стороны баррикады.
– Людочка, – сказал Игнат. – Мне бы глюкозы. Инъекцию делать пора.
Последнее он добавил специально для бдительного стража, мол, никакого ЧП не произошло, во всех делах привычная рутина. Однако обдурить милицейского сержанта не удалось.
– Нуте-ка, что у вас там? – потребовал он, увидав, что на свет появились ампулы и одноразовый шприц.
– Глюкоза, – простодушно объяснила Людочка, демонстрируя коробку.
– Ага, можно подумать, я не знаю, какую именно наркоту глюкозой зовут! Давайте-ка к начальству. И вы тоже, – повернулся он к Игнату.