— Ничего, терпимо, — сказал Игорь.
— За тобой долг, помнишь?
— Не помню.
— Написать названия на водных велосипедах.
— А, это помню.
— Сказать вожатому, что тебя мой папа зовёт?
— Захар Кондратьевич меня в самом деле зовёт?
— Какая разница? Попрошу — позовёт. Ты же не гулять отправляешься, а работать.
— Знаешь, Борис, всё-таки пусть сперва Захар Кондратьевич в самом деле меня позовёт работать, а потом уж я пойду, — сказал Игорь. — Столько хитрим, сил больше нет.
— Не хитрим, а приспосабливаемся к обстоятельствам, — поправил его Дунин. — Значит, мне лишний раз бежать?
Пришлось Дунину сбегать, спросить у отца разрешения позвать Игоря, чтобы написал названия на велосипедах. Захар Кондратьевич разрешил, тогда Дунин прибежал обратно, спросил разрешения у Андрея Геннадиевича, и только после этого они с Игорем пошли в ангар.
— Многовато у тебя совести, — попрекнул Дунин.
Он принёс краску.
Игорь навёл мелом линейки на борту и стал вырисовывать буквы. Кисть шла легко.
— Завтрак я сегодня проспал, — сообщил Дунин. — Папа приехал, а я дрыхну, как суслик в норке.
— Тебе легче, норка имеется, — сказал Игорь.
— Это верно.
— А меня Тюбик запрезирал за вчерашнее. Сахар не берёт.
— Тоже выдумал! Ты его один, что ли, сахаром питаешь? У него скоро из ушей сироп польётся.
— Ты бы видел, как он на меня посмотрел.
— Воображение.
— Ребята сегодня странно относятся, — продолжал Игорь. — Все помогают, на трудовом десанте ничего тяжелого носить не давали, говорят: «Ты бледный».
— Ты в самом деле немножко похудее стал... Когда будешь отдавать грамоту?
— Сам не знаю. — Игорь печально вздохнул. — Сперва поговорить надо, как-нибудь намекнуть. Может, она и не возьмёт. История-то... запутанная.
— Можно отдать перед самым отъездом домой. Только ты её, смотри, не разлюби за две недели... Ну, не красней, я это по-свойски, чего уж передо мной прикидываться?
— Слова выбирать надо, — буркнул Игорь. — Есть такие слова, их не каждому разрешается говорить, понял?
На этот вопрос Дунин не ответил и перевёл разговор в другое русло.
К тому времени, как Игорь кончил писать на втором борту второго велосипеда слово «Нерей», купание кончилось, отряды ушли, и пляж опустел. Захар Кондратьевич похвалил Игоря за красиво написанные названия, пожал руку и разрешил немного понырять с причала, только чтобы не опаздывать на обед. Честно говоря, Игорю не особенно хотелось нырять, но упускать такую возможность нельзя было, это кому сказать — обзовут последней без-мозглятиной, если, конечно, поверят, поэтому он немного понырял.
На обед не опоздал, не опоздал и на тихий час, вовремя явился и на полдник. Про его утреннюю болезнь все забыли.