Поздно и некрасиво теперь отпираться.
Иван Иванович смотрел на него выжидательно и не сердито.
— Лариса ничего не знает, — сказал Игорь. — Я ей намекнул, что могу, а она сразу всеми руками и ногами, что не надо.
Иван Иванович сказал:
— Она права, Игорь, не надо. Поступок твой, конечно, удалой, мотивы достойны уважения, но, как видишь, ни к чему хорошему этот поступок не привёл. Следовательно, ты поступил неправильно. У нас общество не дикое, цивилизованное, все мы подчиняемся законам. Без них будет анархия, она ничего хорошего людям мыслящим, создающим и творящим принести не может, значит, и для тебя это плохо. Нарушая законы, обычаи и правила, ты расшатываешь свою собственную базу, это неразумно. И пока другой человек, менее, чем я, сдержанный, не обнаружил твою подделку, надо исправить дело. И пусть Лариса продолжает ничего не знать. Ей было бы неприятно. Кстати говоря, я не понял: как тебе удалось поставить печать? Она ведь настоящая, да?
— Настоящая, — кивнул Игорь. — Только приклеенная. Вырезана из накладной на запчасти и приклеена.
Иван Иванович усмехнулся:
— Голова работает, хоть и не в том направлении, в каком следовало бы.
«Не у меня, а у другого мальчика», — хотел сказать Игорь, но прикусил язык, чтобы не выдать Дунина. Пусть уж всё на одного.
Иван Иванович сказал тихо:
— Как часто люди растрачивают силы и таланты на возмутительную чепуху... Что будешь делать?
— А что вы посоветуете? — доверился Игорь Ивану Ивановичу.
— Давай сперва послушаем твоё мнение.
— Моё мнение такое, что грамоту нужно отдать Ларисе, а вы же видели, что Марина Алексеевна не желает. — У него внутри стало закипать возмущение, он не стеснялся, ничего не боялся и говорил, что думал. — Я могу настоящую грамоту вставить обратно, мне это пара пустяков, я все ходы знаю, и ключ у меня есть от кабинета. И даже Тюбик не залает, хоть он на меня и обиделся.
— Как это: Тюбик обиделся? Ты его стукнул?
— Нет, он увидел, как я выползаю из кабинета Марины Алексеевны ночью с грамотой, презрительно посмотрел и отвернулся. Сахар от меня теперь не берёт.
— Чудеса, — покачал головой Иван Иванович. — Ну, дальше?
— Дальше, если я грамоту на место поставлю, а Марина Алексеевна после смены её не отдаст, я опять утащу.
— Решительный юноша. — Иван Иванович положил руку ему на плечо. — Что будет дальше, покажет будущее. Сейчас советую тебе скорее и оперативнее вернуть грамоту на место. В кабинете Марины Алексеевны бывают не только профессора и писатели, там бывают и художники. Кинет взгляд художник, поднимет брови под самые волосы, ахнет — и тебе каюк. Понял? Торопись. Но торопись осмотрительно.