В обстановке патриотического подъема и антиимпериалистической борьбы Сандино получил первую боевую закалку. Он принимает активное участие в профсоюзном движении Мексики, ни на минуту не забывая о своей родине, не оставляя мечты об ее освобождении от двойного рабства. Он жадно учится, впитывает революционный опыт своих мексиканских друзей и внимательно следит за политической борьбой, разворачивающейся в Никарагуа.
После очередной интервенции американских войск в Никарагуа в августе 1925 года, интервенции, организованной США по просьбе никарагуанской правящей клики, по всей Латинской Америке прокатилась волна возмущения. Сандино позднее писал так: «Эта интервенция привела к тому, что народы Центральной Америки и Мексики стали нас, никарагуанцев, ненавидеть. Я чувствовал себя глубоко оскорбленным, когда меня обзывали христопродавцем и бесстыжим предателем. Поначалу я возражал, говорил, что я не государственный деятель и не несу ответственности за позорное поведение никарагуанских правителей. Но я много думал и понял, что в этих упреках есть доля истины, ибо даже если у человека отнимают родину, у него не могут отнять право протестовать».
Со своими мексиканскими друзьями Сандино часами говорил о положении в Никарагуа. Во время одной из таких бесед взволнованный Сандино сказал, что если бы в Никарагуа нашлось сто человек, которые любили бы родину так же сильно, как он, то суверенитет Никарагуа, попранный захватчиками, можно было бы восстановить. Мексиканские друзья убедили Сандино, что такие люди безусловно есть в Никарагуа, их надо лишь разыскать и объединить.
«С тех пор, — писал Сандино 4 августа 1929 года, — я начал искать эти сто человек…»
Когда в мае 1926 года в Никарагуа либералы подняли восстание против американских оккупантов и их никарагуанских лакеев, у Сандино созрело окончательное решение. 15 мая того же года он покинул Мексику и 1 июня прибыл на родину.
Возвратившись в Никиноомо, Сандино увидел, что жизнь здесь стала еще тяжелее. Найти какое-нибудь занятие в родном городе оказалось невозможным. В поисках работы Сандино обошел немало деревень и городов, устанавливая личные контакты с трудовыми людьми. В городе Леоне вместе с группой рабочих Сандино подписал контракт — завербовался на золотые прииски Сан-Альбино. Эти прииски, принадлежавшие американской фирме, расположены неподалеку от границы с Гондурасом. В Сан-Альбино Аугусто удостоверился в том, что янки обращаются с никарагуанскими рабочими еще хуже, чем с мексиканскими.
Рабочие полюбили Сандино, и вскоре он стал их признанным вожаком. Готовя их к борьбе, он рассказывал им об истории родного края, о борьбе мексиканских рабочих. Наконец друзья Сандино готовы к выступлению против захватчиков, но с чего начать? Прежде всего необходимо подумать об оружии. Опытный механик, Сандино научил своих товарищей делать гранаты с помощью динамита, которым пользовались на прииске. А в октябре 1926 года Сандино послал одного из своих помощников, Антонио Марина, в Гондурас, и тот привез 15 винтовок и несколько сот патронов.