— Как дела? — спросил я Андрова.
— Так себе. Зеркальная симметрия структуры внутренних органов не вызывает никаких сомнений…
— В таком случае, что они с ней делают сейчас?
Андров небрежно пожал плечами.
— Они хотят по этой модели установить ее возраст и сравнить его с возрастом вашей жены.
— Как жаль, что жители Антиземли не прикрепили к передаваемой ими по радио женщине листок бумаги с ее биографическими данными, — пошутил я. — Уж как-нибудь надпись с зеркальным изображением букв мы бы разобрали.
— Я сожалею о другом. Моим противникам было бы труднее выступать, если бы нам удалось принять всю мумию профессора Филлио, а не только его голову…
Я согласился, Из раздумья меня вывел Андров:
— Ваша жена работала с Филлио?
— Да. Она была его аспиранткой. Под его руководством она изучала индонезийскую группу языков.
Андров кивнул головой и затем сказал:
— Есть еще один путь доказать, что моя гипотеза правильна… Но сейчас это зависит от них, — Он кивнул в сторону секционной.
— Возраст мумии?
— Да. И, может быть, кое-что другое…
Андров вдруг взял меня под руку и повел по коридору.
— Там, знаете ли, пока ничего интересного нет. Хотите, я вам покажу, как работает машина, свертывающая модели по объемной развертке оригиналов?
— Хочу.
По эскалатору мы выехали на верхнюю воздушную дорогу, сели на бесшумно скользящий по тросу гироплан и за несколько минут пролетели над всей Москвой. Небо было голубым, безоблачным, прохладным. Город утопал в зелени, подернутой голубоватой дымкой.
— Вы родились здесь? — спросил меня Андров.
— Нет.
— Какие изумительные превращения претерпел наш город за какие-нибудь тридцать лет!
— Да. Скажите, а что еще, кроме возраста мумии, может доказать вашу теорию?
Андров, как бы уклоняясь от ответа на мой вопрос, продолжал:
— Я живу здесь со дня рождения, и вторая реконструкция Москвы происходила на моих глазах. Все было как в сказке… Вырастали дворцы-гиганты, создавались парки. Подземные дороги переходили на бесшумный транспорт. Над городом закружились вертолеты. Исчезла паутина из тонких проводов для троллейбусов и трамваев, и вместо нее раскинулись на высоте до ста метров легкие висячие мосты и вот такие башни из сверкающего металла, а к ним прикреплены канаты, по которым скользят гиропланы… Жизнь стала захватывающей и прекрасной… Жизнь стала прекрасной, — повторил он задумчиво.
Я хотел было повторить свой вопрос, но в это время гироплан остановился у пассажирской площадки.
— Ну, вот мы и прибыли, — сказал Андров. — А вон там наш приемный центр.
Увитый зеленым плющом, внизу стоял невысокий дом с плоской крышей.