Но здесь они встретили отчаянное сопротивление. Капитан галеона построил своих людей на палубе у грот-мачты, и теперь голландские мушкетеры дали залп с близкого расстояния и с обнаженными саблями накинулись на людей с «Леди Эдвины». Палуба галеона была заполнена сражающимися.
Хотя Хэл перезарядил фальконет, стрелять он не мог. Друзья и враги так перемешались, что ему оставалось только беспомощно смотреть, как схватка перемещается взад и вперед по палубе.
Через несколько минут стало очевидно, что экипаж «Леди Эдвины» — в меньшинстве. На каравелле у сэра Фрэнсиса не оставалось резервов, кроме Хэла. Капитан задействовал всех своих людей, рассчитывая на внезапность и успех первого натиска. Двадцать четыре бойца находились в нескольких лигах отсюда на двух полубаркасах и не могли принять участие в бою. Они сейчас были очень нужны, но Хэл, оглядывая море в поисках маленьких разведывательных кораблей, видел, что те еще далеко. Оба полубаркаса поставили главные паруса, но против юго-восточного ветра и мощного течения двигались очень медленно. Сражение кончится раньше, чем они подойдут и смогут вмешаться.
Хэл взглянул на палубу галеона и с ужасом понял, что битва развивается не в их пользу. Отец и Аболи были прижаты к мачте. Контратаку возглавил голландский полковник, он ревел, как раненый бык, и вдохновлял своим примером матросов.
От задних рядов абордажного отряда отделилась небольшая группа; эти моряки с «Леди Эдвины» вообще старались держаться подальше от боя. Их возглавлял Сэм Боуэлз, проныра и доносчик, главный талант которого заключался в хорошо подвешенном языке и умении постоянно побуждать моряков проявлять недовольство и жаловаться.
Сэм Боуэлз побежал на корму галеона, перебрался на палубу «Леди Эдвины», и еще четверо последовали его примеру.
Сцепленные суда тяжело покачивались на ветру, соединявшие их абордажные тросы были натянуты. В панике и ужасе пятеро дезертиров топорами и саблями принялись рубить их. Громкие хлопки разрывавшихся тросов донеслись к Хэлу на верх мачты.
— Прекратите! — потребовал он, но ни один человек не поднял голову и не прекратил своих предательских действий. — Отец! — закричал Хэл на палубу второго корабля. — Ты застрянешь! Возвращайся! Возвращайся!
Но его голос не был слышен сквозь ветер и шум битвы.
Отец сражался с тремя голландцами, и это поглощало все его внимание. Хэл видел, как он парировал удар и нанес ответный сверкающим клинком. Один из его противников отшатнулся, зажав раненую руку; его рукав сразу покраснел.
В этот момент лопнул последний абордажный трос, и «Леди Эдвина» освободилась. Ее нос повернулся, паруса наполнились, и она начала отходить от галеона, который с провисшими парусами неловко двинулся задним ходом.