– Зачем?
– Просто из предосторожности. – Монк помедлил. – Ты знаешь, где сейчас Саймон?
– В Вашингтоне. Он уехал вчера.
Монк Мак-Куин непроницаемо улыбнулся. Он отлично знал, что Саймон Толбот сейчас вовсе не в столице.
– Ты уверен, что твоя жена думает, что ты поехал в Вашингтон?
Мари Джексон, урожденная Анна-Мария Яуних, спросила это у своего отражения, что смотрело на нее из зеркала в полный рост. Она капнула на палец духами и провела им по своей обнаженной груди, мягкому и гладкому животу, потом опустила руку ниже, под шелковые панталоны. Прикоснувшись к себе, она почувствовал сухость.
И это уже не в первый раз, – подумала ока, вздыхая, и перевела взгляд на мужчину, лежащего позади нее на кровати, на пышных подушках.
Впервые повстречав Саймона два года назад в клубе «Фламинго», Мари подумала, что в жизни не видела такого красивого мужчины. Ей было достаточно представить его без одежды, чтобы возбудиться до предела. Тогда она в нем не разочаровалась. Однако вскоре Мари обнаружила, что Саймон – любовник требовательный и жестокий. Сделав ее своей содержанкой, он хотел, чтобы она была для него доступной в любой момент, когда возникнет такая надобность.
Стараясь не привлекать его внимания, Мари поглаживала себя до тех пор, пока влагалище не увлажнилось. Зачем рассеивать иллюзии? Саймон Толбот думал, что она задыхается от страсти при одном его прикосновении. Он не был первым мужчиной, которого она ублажала. Но он был богат и не скупился. Благодаря содержанию, которое он регулярно выплачивал, Мари уже скопила порядочную сумму; не хватало лишь немного, чтобы осуществить свою давнюю мечту – открыть собственное заведение. Она рассчитала, что должна пробыть у Саймона в любовницах еще шесть месяцев. А потом, когда наберется нужная сумма, можно будет постепенно ослаблять эту связь… Если она проявит осторожность, Саймон не доставит ей затруднений. Напротив, Мари рассчитывала на его поддержку в будущем, если понадобится замолвить за нее слово в полиции, в инспекции по торговле спиртными напитками, в банке.
Мари в последний раз взглянула в зеркало на свои рубиново-красные губы, слегка припухшие («как будто пчела укусила», – говорили мужчины), на великолепной формы брови, выгодно подчеркивавшие зеленые с карим оттенком глаза, слегка поправила каштановые локоны и неторопливо направилась к кровати.
– Так ты уверен, что жена не знает? – продолжала она поддразнивать Саймона, проводя пальцами по его заросшей густыми волосами груди.
Саймон протянул руку. Ладонь его коснулась ее полной грушевидной формы груди, жирные пальцы затеребили сосок.