Ворон больно толкнул меня локтем и прошептал с отчаянием в голосе:
– Сделай что-нибудь, Кейс! Или я пропал.
– Я? Черт, да я даже не умею толком говорить на здешнем языке.
– Выручай, Кейс. Надо как-то сдвинуть все это с мертвой точки. А я не знаю, что делать.
Ладно. Самое время было подать ему парочку советов, но я не из тех, кто способен пнуть ногой хромую собаку.
– Наверно, вы не знаете, почему вас сюда доставили, так? – Я смело пустил в ход все свои хилые познания в диалекте Самоцветных городов.
Они отрицательно покачали головами.
– Не дергайтесь. Вам не угрожает никакая опасность. Нам просто хотелось порасспросить вас о ваших предках. Особенно – о родителях.
Парень быстро затараторил в ответ.
– Помедленнее, пожалуйста, – попросил я.
– Он говорит, что наши родители давно умерли. Мы с детских лет были предоставлены самим себе, – сказала девушка.
Ворон поморщился. Я так понял, что она и голосом напоминала свою мать.
Молчун переводил для Душечки, которая не спускала глаз с близнецов. В общем-то, неудивительно, что они выжили, подумал я. Как-никак, а они – дети Ворона.
– Так что вам известно о ваших родителях?
Отвечать взялась девушка. Может быть, она считала, что ее брат слишком возбужден.
– Очень мало, – сказала она. И поведала нам историю, большую часть которой мне удалось раскопать самому, когда мы двигались на юг. Она хорошо знала, что за женщина была ее мать. – Мы делаем все, чтобы искупить ее вину. В прошлом году нам удалось выиграть дело в суде. По его решению часть собственности отца изъята у семьи матери и передана нам. Мы надеемся, что выиграем еще не одно такое дело.
Это было уже кое-что. Девушка не питала особого уважения к женщине, которая произвела ее на свет.
– А я совсем не помню мать, – вмешался парень. – Думаю, родив нас, она старалась иметь с нами как можно меньше дел. Женщин, которые нас нянчили, помню. А ее – нет. Скорее всего, она получила по заслугам.
– Тогда расскажи про отца, – попросил я.
– У меня остались только смутные воспоминания. Очень сдержанный человек, который редко бывал дома, но когда бывал, обязательно навещал нас. Скорее всего, из чувства долга и ради соблюдения приличий.
– Вы испытываете по отношению к нему какие-нибудь особые чувства?
– Почему мы должны что-то испытывать? – удивилась девушка. – Мы никогда не знали его по-настоящему. К тому же он умер пятнадцать лет тому назад.
Я повернулся к Душечке и знаками спросил ее:
– Разве есть смысл продолжать дальше?
– Есть, – ответила она. – Не ради них. Ради него.
– А ты ничего не хочешь добавить? – повернулся я к Ворону. Нет. Ничего такого он не хотел. По-моему, он раздумывал только о том, не пора ли ему снова слинять в кусты.