– Теперь чувствую. Мне немного жаль ту женщину. Когда обнаружат труп, за нее возьмутся.
– Да. Первое время ей придется туго. Внимательно осмотрись. Постарайся не наследить, копайся в вещах поаккуратней. И не возись слишком долго. Нам надо сматываться отсюда побыстрее. – Рыбак прошел в комнату, где колдун принимал посетителей.
Через несколько минут к нему присоединился Смед, державший в руках большую банку и пару конторских книг.
– Что за чертовщину ты приволок?
– Здесь рука Тимми. Я нашел ее в задней комнате. Там полным-полно всякой колдовской муры.
– Вот черт. Я рад, что мы задержались, чтобы проверить дом. – Старик тоже держал в руках несколько книг. – А теперь пора проваливать отсюда. Нам еще надо избавиться от этого барахла. Вылезем через окно. Когда мы его захлопнем за собой, задвижка на нем закроется сама. Я полезу первым, посмотрю, все ли вокруг тихо.
Руки Смеда все-таки тряслись, когда он наливал себе первую кружку пива. Но, в конце концов, дело оказалось не таким уж страшным, как он себе представлял. Теперь наступила реакция. У Старого Рыбака она проявлялась не так сильно.
О руке и книгах они уже позаботились. Они оборвали самую опасную ниточку. Оставалось сделать еще одну вещь.
В зал ввалился их благодетель, капрал Ночных Пластунов, с неизменным кувшином в руках. Оглядевшись вокруг, он пошел за новой порцией.
– Черт возьми! – сказал Смед. – Я же совершенно забыл. Сегодня ночью у меня свидание.
Рыбак несколько секунд соболезнующе смотрел на него, потом сказал:
– Допивай. Потом вздремни чуток. Дело пока сделано всего наполовину. Мы должны его закончить.
Я что-то не заметил, чтобы Душечка соответствовала той громкой славе, которая шла о Белой Розе. На первый взгляд она казалась довольно невзрачной. Слегка неряшливая блондинка со спутанными волосами, двадцати лет с гаком. Деревенская девка, которой самое место на картофельной ферме. Разве что на ферме такая выглядела бы более замученной, нарожав за десять лет кучу ребятишек.
Большинство людей вообще с трудом отличает глухоту и немоту от тупости. Я думаю, Душечку трудно было принимать всерьез еще и потому, что все у нее выходило очень уж легко, как бы случайно. Взять ту атаку на монастырь. Ведь она прошла как по маслу. Никто бы вообще не пострадал, если бы пес Жабодав не шлепнулся прямо в толпу кентавров, когда удирал. Но они были сами в этом виноваты: слишком уж рвались в бой. Если бы держались немного дальше от стены, как им было велено, то успели бы убраться с его дороги.
Она, безусловно, пользовалась уважением дерева-бога и теми преимуществами, которые это уважение давало. По-моему, Праотец-Дерево был готов потакать ей во всем.