Свет или Тьма?
– Добро и Зло, Свет и Тьма, Порядок и Хаос? Все это лишь символы, в действительности такой полярности не существует! Свет и Тьма есть в каждом, немного того, немного другого. Это бессмысленный разговор. Бессмысленный. Я не принимаю мистицизм. Ты и Сигрдрифа считаете, что Волк пожирает Солнце. Я же знаю, что это – затмение. И пусть так оно и останется.
Останется? Что?
Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, как какая-то чудовищная сила выкручивает ей руки, ломает суставы в плечах и локтях, натягивает позвонки, словно при пытке страппадо. Она крикнула от боли, рванулась, открыла глаза. Нет, это не был сон. Это не мог быть сон. Она висела на дереве, распятая на ветвях огромного ясеня. Высоко над ней кружил сокол, под ней, внизу, во мраке, слышалось шипение змея, шелест трущихся одна о другую чешуек.
Что-то пошевелилось рядом. По ее напряженному, измученному болью плечу пробежала белочка.
– Ты готова? – спросила белочка. – Готова ли ты к самопожертвованию? Чем ты готова пожертвовать?
– У меня нет ничего! – Боль ослепляла и парализовывала. – И даже если б было, я не верю в смысл такого самопожертвования! Я не хочу страдать ни за какие миллионы! Я не хочу страдать вообще! Ни за кого и ни ради кого!
– Страдать не хочет никто. А ведь это – удел каждого. Просто некоторые страдают сильнее. Не обязательно по собственному выбору. Дело не в том, что ты терпишь страдания. Дело в том, как ты их терпишь.
Янка! Яночка!
Забери от меня это горбатое уродище! Я не хочу ее видеть!
Это твоя дочка, точно так же, как и моя.
Да? Мои дети – нормальные!
Как ты смеешь… Как ты смеешь намекать…
Это в твоей эльфьей родне были чаровницы. Это ты прервала первую беременность. Вот все из-за чего. У тебя порченая эльфья кровь и лоно, женщина. Поэтому ты рожаешь уродов.
Это несчастное дитя… Такова была воля богов! Это твоя дочь, точно так же, как и моя! Что мне было делать? Удушить ее? Не перевязывать пуповину? Что мне делать теперь? Вывезти ее в лес и оставить там? Чего ты, о боги, от меня хочешь?
Папа! Мама!
Вон, чудовище!
Как ты смеешь! Как ты смеешь бить ребенка! Стой! Куда ты? Куда? К ней, да? К ней?
Да, женщина. Я – мужчина, мне вольно удовлетворять желание, где хочу и когда хочу. Это мое естественное право. А ты мне отвратительна. Ты и плод твоей вырожденной матки. Не жди меня к ужину. Я не приду ночевать.
Мама…
Почему ты плачешь?
Зачем ты бьешь меня и отталкиваешь? Ведь я была послушной.
Мама! Мамочка!
– Способна ли ты прощать?
– Я уже давно простила.
– Насытившись первой местью?
– Да.
– Ты сожалеешь?