– Не совсем.
Чародей пошевелил рукой, и терраса исчезла. Под ними была пропасть, бездна, утыканная внизу торчащими из пены морской каменными зубьями. Они стояли на узенькой ленточке из темных плит, цирковым мостиком протянувшимся от дворика Аретузы к поддерживающей иллюзорную террасу колонне.
Геральт с трудом сохранил равновесие. Будь он нормальным человеком, не ведьмаком, ему б не удержаться. Но даже он был захвачен врасплох. Чародей, конечно, заметил его резкое движение, да и выражение лица, несомненно, как-то изменилось. Ветер покачнул его на узкой дорожке, пропасть взвыла зловещим шумом волн.
– А ведь ты боишься смерти, – ухмыльнулся Вильгефорц. – Все-таки ты ее боишься.
Тряпичная куколка глядела на них глазками-пуговками.
– Он тебя обманул, – проворчала Йеннифэр, прижимаясь к ведьмаку. – Никакой опасности не было, он наверняка страховал тебя и себя левитационным полем. Рисковать он не стал бы. Что дальше?
– Мы перешли в другое крыло Аретузы. Он провел меня в большую комнату, скорее всего – кабинет одной из учительниц, а то и ректорши. Мы присели за стол, на котором стояли песочные часы. Я уловил аромат духов Лидии и понял, что она побывала в комнате до нас…
– А Вильгефорц?
– Вильгефорц спросил…
– Почему ты не стал чародеем, Геральт? Тебя никогда не прельщало Искусство? Только откровенно.
– Откровенно? Прельщало.
– Так почему же ты не внял гласу влечения?
– Решил, что разумнее внимать гласу рассудка.
– То есть?
– Годы ведьмачества научили меня соизмерять силы с намерениями. Знаешь, Вильгефорц, когда-то я знавал краснолюда, который в детстве мечтал стать эльфом. Как думаешь, стал бы, если б последовал гласу влечения?
– Это что же, сравнение? Параллель? Если да, то совершенно неудачная. Краснолюд не мог стать эльфом. Ибо у него не было матери-эльфки.
Геральт долго молчал. Наконец сказал:
– Ну конечно. Можно было догадаться. Ты немного покопался в моей биографии. Можешь сказать зачем?
– Может, мне привиделась такая картина в Галерее Славы: мы двое за столом, а на латунной табличке надпись: «Вильгефорц из Роггевеена заключает пакт с Геральтом из Ривии».
– Это была бы аллегория, – сказал ведьмак, – под названием «Знание торжествует над невежеством». Я предпочел бы картину более реалистическую: «Вильгефорц объясняет Геральту, в чем дело».
Вильгефорц сложил пальцы рук на уровне рта.
– Разве не ясно?
– Нет.
– Ты забыл? Картина-то, которая мне привиделась, висит в Галерее Славы, на нее глядят люди будущих поколений, которые прекрасно знают, в чем дело, какие события отражены на полотне. Изображенные там Вильгефорц и Геральт договариваются и заключают пакт о взаимопонимании, в результате чего Геральт, внемля гласу не какой-то там тяги или влечения, а истинного призвания, вступил наконец в ряды магов, положив конец тому не очень осмысленному и лишенному будущего существованию, которое вел до сих пор.