Домработница Нина показалась мне точной копией Даны, только постарше и устройненной раз в десять: неразговорчивая, неулыбчивая, она молча слушала мои, с позволенья сказать, указания и записывала в толстую тетрадку, не задавая ни единого вопроса. В той среде, в которой я вращался до аварии, домработницы как-то не водились, и все мои представления об этой категории домашнего персонала основывались на просмотренных фильмах, где уютные пожилые тетечки в непременных фартуках старались посытнее накормить своих питомцев, ухаживали за ними, будто за собственными детьми, были в курсе всех семейных, а то и служебных дел, давали полезные советы и вечно ворчали на нерадивых хозяев, если те, к примеру, плохо кушали или не могли найти галстук от парадного костюма. Но не такова, судя по всему, была наша Ниночка. То ли она не страдала излишним любопытством и любовью к семье, в которой работала, то ли господа Руденко так дело поставили, что никто и пикнуть не смел. Я больше склонялся ко второму объяснению, потому что полагал любопытство таким же естественным женским свойством, как стремление к красоте. Как не бывает женщин, которые не хотят быть красивыми, так и не бывает женщин нелюбопытных.
Образовавшийся перерыв я провел в «своей» комнате за компьютером, просмотрел почту и написал наконец письма всем, кому задолжал. После того как меня лишили компа, я периодически наведывался в интернет-кафе, но в целях экономии времени отвечал только в самых неотложных случаях, а ведь за время пребывания в больнице сами понимаете сколько всего скопилось в моем почтовом ящике. Хорошо, что я заранее не знал о беспредельной доброте моих новых хозяев, иначе уже сегодня притащил бы сюда диски с моими игрушками и предался бы любимому занятию, а так от скуки, глядишь, и с почтой разобрался. При наличии возможности пострелять у меня бы точно не хватило силы воли отвечать на письма.
Обед прошел спокойно и быстро, за столом нас было всего трое: Дана, Юля и я. Все взрослые члены семьи куда-то подевались. Может, они обедают позже?
– Лена повела Костика в цирк, – пояснила Юля, – а все остальные поехали на кладбище к дедушке и Ване.
Да-да-да, что-то такое вчера говорилось… А я и в голову не взял. К дедушке, значит. Ну, одна дедушкина внучка из дому не выходит, это понятно, а другая-то почему дома осталась? Не уважает, что ли?
– А ты почему не поехала? – спросил я.
– Дядя Миша сказал, чтобы я осталась Дану караулить. – Юля недобро усмехнулась, искоса посмотрела на меня и добавила: – И тебя тоже. Новый человек в доме, мало ли что.