– Простите, я такая дура.
Я пошел за холодной водой. Бесс стояла у входной двери и возилась с замком. Пакет с банкнотами исчез со стола.
– Сядьте, – сказал я, глядя на ее напряженную желтую спину. – Я еще с вами не закончил.
Бесс не ответила. Вся оставшаяся в ней энергия была направлена на побег. Замок щелкнул, дверь распахнулась внутрь и в нее влетела Уна. Ее губы были влажны, глаза слепы той чернотой, какую я видел у ее брата. Но пистолет в ее руке был настоящим.
– Я так и думала, что ты здесь, у него. Вот какую плату, Виановская, получают доносчики и предатели.
– Не надо!
Бесс рванулась к открытой двери.
Я сделал шаг в сторону и выхватил пистолет, но опоздал. После первого выстрела Уны Бесс пошатнулась, после второго – рухнула на пол. Эти выстрелы хрястнули как кости в моей голове.
Я стрелял наверняка. Уна умерла, не успев упасть, с дырой в виске.
Я держал Сильвию за руку до приезда полиции. Вначале ее рука была холодна как лед, затем начала теплеть, и я почувствовал в ней биение пульса.
Свод звездного неба над городом был похож на хрустальную крышу. Долина была как ковер, а шершавые сталагмитовые горы казались еле освещенными стенами. Когда я свернул с автострады, улицы Белла-сити были безлюдны. Дома в резком полуночном свете луны походили на серые тени, плавающие в собственных черных тенях.
Остановившись у дома Беннинга, я нажал на звонок и услышал, как он жалобным звуком отозвался в доме. Скрипнула дверь холла, и в образовавшейся полосе света появился доктор. Потом показалось его лицо над заделанным картоном уголком стекла входной двери. Лицо было тусклое и испещренное линиями, как старый кусок древесного угля.
Он открыл входную дверь.
– В чем дело? Зачем вы пришли?
– Покажите ваши руки, доктор.
Я показал ему пистолет в своей руке.
Он отступил, тучный в застегнутом комбинезоне, и вытянул вперед пустые руки.
– Только они грязные, – заметил он. – Я занимался уборкой в доме.
– Ваша жена умерла.
– Да, я знаю. Мне звонили из Лос-Анжелеса. Я готовлюсь к поездке.
Он посмотрел на мой пистолет словно на какую-то неприличную вещь.
– Может быть, вас послали за мной?
– Я приехал по собственной воле.
– Понаблюдать за моей скорбью, мистер Арчер? – спросил он с мрачной иронией. – Вы разочаруетесь. О ней я скорбеть не стану. Я слишком много из-за нее страдал.
Он повернул грязные руки ладонями вверх и посмотрел на них, потом сжал кулаки.
– Кто эта женщина, та, что ее убила?
– Уна Дюрано. Она тоже убита. Я ее застрелил.
– Очень благодарен вам за это.
Его слова казались такими же нереальными, как освещенные луной кулаки.