– Мальчики, кому курицу полить чесночным соусом – поднимите руки, – шутливо встряла Ирина, стараясь сгладить грубость Виктора. Она очень не любила конфликтов в своем доме.
– Мне, – тут же отозвался Сурик.
– И мне, – поднял руку Игорь.
– Мне не нужно, – сказал Артем, прижимая локтем к боку пузырь со льдом.
– А ты, Костыльчик? – ласково окликнула Виктора Ирина. – Тебе курицу соусом полить?
– Ни в коем случае, Ирина Всеволодовна, – опять подал голос Сурик. – Чеснок ослабляет обоняние, а Костыль сегодня так опростоволосился, что рисковать обонянием он, как охотничья собака, не может.
– Заткни фонтан, а то все мысли из башки выльются, – мрачно пообещал Костыря, – их там у тебя и так не густо.
– Все, прекратили гоношиться, – сердито произнес Артем. – Костыль, что еще можешь рассказать?
Виктор открыл было рот, чтобы рассказать про подслушанный им разговор про какого-то шефа, но вовремя осекся. Девочка исчезла не одна, а вместе с белобрысым. Может быть, вообще все дело в нем, а не в ней. Может быть, он – главный. Но фокус в том, что первую установку на белобрысого Александра Каменского делал именно он, Виктор Костыря. И ему же было поручено повнимательней посмотреть за ним в последующие дни. И это именно он, Костыль, детально изложил результаты своих наблюдений за Александром и твердо настаивал на том, что Каменский – не та фигура, которая их интересует. В его поведении и в его связях нет ничего подозрительного. Тогда Артем положился на его слова, на его мнение, и все внимание в дальнейшем было сосредоточено на синеглазке и на людях, с которыми она вступала в контакт. А теперь очень похоже, что Виктор Костыря ошибся и дело, вполне вероятно, все-таки в белобрысом. Ой, что будет, если окажется, что это и в самом деле так! Артем не только будет орать и поливать грязью, это-то черт с ним, а может лишить очередной пайки, разделив долю Виктора между остальными. В наказание за ротозейство и самоуверенность.
Стало быть, лучше смолчать о том, что девочка была с Каменским. А коль так, то и о разговоре у киоска нужно молчать. Не сама же с собой вслух разговаривала прелестная синеглазка?
Так и вышло, что на вопрос Артема: «Костыль, что еще можешь рассказать?» – Виктор ответил коротко и ясно:
– Больше ничего.
– Ну что ж, – Артем с раздражением отбросил в сторону лед, уселся поудобнее и сложил перед собой руки. Следов от ожога почти не осталось, и рука уже не болела. – Будем подводить итоги. Девица оказалась крепким орешком. Три недели она морочила нам голову, вела праведный образ жизни, ни разу не «проверилась» и не показала, что знает о нашем интересе к ней. При этом она ни разу не вступила в такой контакт, который мог бы пролить свет на вопрос, какая же контора ее к нам подослала. Иными словами, она ни разу не «засветилась». Исключение составляет тот день, с которого все и началось. Она вступила в контакт с Берковичем, который совершенно явно принадлежит к группе наших конкурентов. Однако по несчастному стечению обстоятельств Беркович умирает как раз в тот момент, когда к нему на улице подходит наш дорогой армянский друг Сурен Шаликоевич. Если бы не эта трагическая случайность, мы могли бы заставить Берковича рассказать нам все, что нас интересует. К сожалению, Сурен Шаликоевич не оказался в должной мере дальновидным и приступил к разговору с Берковичем так грубо, что невольно поспособствовал немедленному наступлению смерти последнего.