Двадцатый век подходил к концу. Время менялось.
Молодые женщины не торопились замуж. Делали карьеру.
В человеке ценилась личность независимо от семейного статуса.
Вера сделала блестящую актерскую карьеру. Взяла количеством. И личность ее не потускнела от постоянных унижений. Вера была похожа на деревце, выросшее на крыше. Вроде и земли нет, и корням некуда углубиться – а вот оно, деревце. Живое и шелестящее.
Лена продолжала жить, как жила. Работать, как работала.
Она не настраивалась и не перестраивалась, поскольку не гитара. Ее струны и раньше и теперь звучали в одной и той же тональности.
Александр, как оказалось, явился самым большим потрясением ее жизни, и она писала только об этом: о несчастной любви. Бесконечно тасовала колоду, именуемую «Александр». Критики определили ее тему: «Тоска по идеалу».
Если бы не Александр – не было бы темы. И может быть, не было бы книг. Но книги появлялись одна за другой, их расхватывали, как блины со сковороды, потому что каждый человек переживал в своей жизни нечто подобное. И надо заметить, что переживания, связанные с любовью, самые глубокие. И девяносто процентов самоубийств – из-за любовного крушения.
Александр вычерпал Лену, разграбил, заставил страдать. Но эти страдания оказались конвертируемы, как золото. Она переплавила страдания в творчество. Стала знаменита и независима.
Не будь Александра, магнит ее таланта притянул бы другие темы. И не надо было бы так дорого платить за успех. Но это не проверишь. И уже ничего не переделаешь. Все так, как есть.
Однажды Александр позвонил Лене. Она узнала его и удивилась, но скрыла удивление.
– Я любил только тебя, – сказал он будничным голосом. Без подъема. Значит, был трезвый.
– Воздух твои слова, – ответила Лена.
– Но ведь воздухом дышишь и живешь…
– Это да… – согласилась Лена.
Действительно, Александр не ушел из ее жизни окончательно. Он был растворен в воздухе. Она им дышала.
Настоящее чувство, как древние раскопки, переходит со временем в культурный слой и лежит в глубине под слоем земли. Вроде бы нет ничего, а копнешь…
– Как ты живешь? – спросил Александр.
– Без вранья и без солнца, – созналась Лена.
– У тебя есть все, – не поверил Александр.
– Кроме тебя.
– И я тоже есть у тебя.
Лена промолчала. Когда-то она это уже слышала. Так уже было когда-то. В прошлой жизни. У французов это называется «дежа-вю».
– И что с этим делать? – спросила Лена.
– С чем?
– С тем, что ты у меня есть.
– Ничего не делать. Знать.
* * *
Последние полгода Иван обитал в Швейцарии. Собирал материалы, связанные с русской революцией. Эту командировку устроил отец, а точнее, друг отца Егорычев, у которого были связи.