Дженни еще не успела отдышаться, как ловкая и проворная Марта тоже оказалась на свободе.
Мануэль, спустившись вниз, крепко обнял Дженни.
– Любимая моя! – простонал он.
Дженни мгновенно забыла о той боли, что причинил ей этот мужчина – о его кулаках и оскорблениях. Она лишь благодарила Бога за то, что он подарил ей такого сильного, верного и храброго возлюбленного.
– Никогда я еще так крепко тебя не любила! – выдохнула Дженни в ответ.
Мануэль, этот мужественный и властный мужчина, вдруг часто заморгал. На глазах у него выступили слезы; тронутый искренностью, он прижался лицом к ее волосам, но, вспомнив, что они не одни, справился со своей слабостью. Схватив Дженни за руку, он подтолкнул ее вперед, приказав товарищам следовать за ним.
Небо за Темзой уже окрасилось розовым.
– Вставайте, добрые сограждане. Почти пять часов утра, – прозвучал вдали довольный голос ночного сторожа, ему не терпелось поскорее закончить дежурство и отправиться домой спать.
Прижимаясь к стене дома, беглецы и их освободители едва смели дышать, дожидаясь, пока шаги сторожа стихнут. Они продвигались короткими перебежками, стараясь держаться в тени. Так продолжалось до того момента, пока тюрь-ми не осталась далеко позади. Теперь можно было перейти на шаг. Когда компания достигла табора, колокол соседней церкви ударил пять раз.
Очень скоро обстоятельства ареста Дженни и Марты стали известны всем в таборе. После обеда Роза собрала совет и вызвала Марту для допроса. Косоглазый Джек тоже был приглашен, но на цыганский суд не явился, а Марта упорно отрицала свое участие в заговоре.
Каждый был внимательно выслушан, в том числе была начитана сбивчивая записка от Косоглазого Джека, которая и заставила Мануэля поспешить к тюрьме.
– С чего бы Косоглазому Джеку помогать тебя вызволить, если он, как ты говоришь, сам тебя в тюрьму и отправил? – сурово сдвинув брови, спросила у Дженни Роза.
– Может, потому что Марта случайно тоже оказалась в тюрьме, – предположила Дженни. – После всех испытаний ей только суда не хватало.
Мануэль побагровел от ярости.
– Ты клянешься, что не крала часов?
– Да.
– И все же они были найдены у тебя в кармане.
– Да.
Раздувая ноздри от ярости, Мануэль обернулся к Марте.
– Ты все это устроила! – воскликнул он, ткнув в нее пальцем.
– Нет, Мануэль. Почему ты веришь этой горджио и не веришь мне, твоей нареченной?
В черных глазах Марты стояли слезы.
– Довольно! – поставила точку Роза. – Раз Марта говорит, что не виновата, значит, так оно и есть. Ты что, Мануэль, из ума выжил?
– Это ты про меня? Я могу задать тебе тот же вопрос!